Несколько секунд Захаров соображал, «собрав мысли в пучок», как говаривал в прошлой, доафганской еще жизни суровый прапорщик Махров, затем до него наконец дошло: танк загорелся, а ветер сносит дым по курсу движения, заволакивая его прицел. Потому и не видно ни хрена. Вот так здрасте! Приехали…
– Огнетушитель готовь, я счас выгляну, – отпихнув Серегу, десантник откинул крышку люка и, собравшись с духом, высунул наружу голову. Секунда, вторая… все, харе с судьбой в русскую рулетку играть. Особенно, если в барабане все патроны на месте. Все и так понятно: им разворотило навесной бак, соляра выплеснулась и загорелась. Все бы ничего, да только выплеснулась она в аккурат на решетку МТО, откуда сейчас валил жирный черный дым с прожилками пламени. Если не потушить, двигателю определенно песец, особенно на такой жаре.
– Федорыч! – поднырнув под казенник, проорал Захаров в самое ухо мехвода. – Горим мы. Подыщи, где схорониться, а то буево будет.
Фрунза неопределенно дернул могучими плечами, показывая, что понял. Взрыкнув дизелем, танк круто изменил направление, отклоняясь куда-то вправо и, вроде бы, съезжая вниз. Еще несколько секунд – и машина остановилась, плавно качнувшись взад-вперед. Издав определенно нехороший металлический звук, словно всхлипнув, дизель заглох.
Поколебавшись мгновение, Дмитрий снова высунулся из башни. Сначала на секунду, затем осмотрелся внимательней. Механик не подвел: танк стоял в небольшом, едва поместились, топком овражке – ключ тут, что ли, бьет, или ручеек какой? – заросшем измочаленным траками кустарником. А что, неплохо. Снаружи их, пожалуй, что и не видно. А валящий из решетки моторного отсека дым с короткими всполохами рыжего пламени даже на руку, маскировка, понимаешь. Вот только кончать пора с такой маскировкой, пока движок не расплавился или баки не рванули.
Из соседнего люка выглянул чумазый заряжающий – слой копоти на лице был настолько толстым, что сбегающие из-под шлемофона ручейки пота просто скользили по нему, не оставляя за собой светлых дорожек. Красавец! Чистый негритос… ну, то бишь, простите, афроамериканец. Впрочем, можно подумать, сам он лучше выглядит!
Сдернув с головы шлемофон, рявкнул, с трудом различая собственный голос:
– Чего застыл, Сережа?! Туши давай! У нас, мля, самообслуживание!
Испуганно кивнув, заряжающий выскочил на броню, направив на огонь раструб углекислотного огнетушителя. Скрипнув массивной крышкой, из танка торопливо выбрался мехвод, сжимавший в руках второй огнетушитель. Спрыгнув вниз, десантник собрался было оказать посильную помощь, набрав мутной воды из продавленной гусеницами колеи, но понял, что из этого ничего не выйдет: прикрученное проволокой к буксировочному тросу жестяное ведро сейчас представляло собой совершенно абстрактную скульптуру. Такое ощущение, что все встреченные за сегодня немцы специально стремились попасть именно в него. Причем успешно.