Через несколько миль он въехал на свой участок. Еще через милю он проехал мимо двух высоких столбов, на которых когда-то раскачивалась на скрипучих цепях вывеска с надписью красными буквами: «Ранчо Хай Блаф». Но вывески давно и след простыл. Подъезжая к дому, построенному из дерева и крупного саманного кирпича, он заметил Кира, младшего сына. Мальчишка сидел на нижней ступеньке крыльца и что-то рисовал прутиком на песке. Хэнк с трудом выбрался из кабины, хромая обошел грузовик и открыл капот, чтобы выпустить пар из радиатора. Потом направился к корыту с водой, подобрал старую жестяную банку, которую специально держал там, и дал измученному жаждой грузовику как следует напиться. Затем снова предусмотрительно опустил капот. На таком солнце его нельзя было оставлять открытым.
— Привет, пап, — сказал Кир. Его лицо было все еще сосредоточенно нахмурено. Мальчику скоро исполнится семь, но для своего возраста он был высоким. Волосы того же темного цвета, как когда-то у Хэнка, глаза глубокие и карие, но еще незамутненные заботой и тяжелым унылым трудом. Он унаследовал красоту матери — длинные густые ресницы, высокий, гордый лоб с широкими бровями. Уже сейчас Хэнк понимал, что через несколько лет мальчишка сможет выбрать себе любую девицу в округе. А может, он найдет себе девушку в Канзас-Сити.
— Что там у тебя, сынок?
— Рассказывательная картинка.
— Чего?
— Рассказывательная картинка. Ну, как в кино. Здесь вот мальчик прячется за сарай. А внутри собака, видишь? Собаку сперли и…
— Вот как? — быстро перебил Хэнк, которому было совершенно не интересно. Он с некоторой тревогой и частично с раздражением отметил, как парень с обидой выпятил подбородок. Кир отличался ослиным упрямством. Такую бы одержимость да на полезное дело, с тревогой подумал Хэнк. Но Кир мог говорить только о Голливуде, и эта бесконечная болтовня про кино начинала его беспокоить. Во всем виноват Джим Кливер, открывший в городке кинотеатр. После того как Кир увидел «Дилижанс» Джона Уэйна, мальчишку словно подменили. — Ты маме дрова нарубил?
— Да, папа.
— Хорошо. Наверное, тебе лучше заняться уроками, а то мисс Риттер снова будет на тебя жаловаться.
— Я уже все сделал. Она говорит, я здорово продвинулся в английском, и собирается поручить мне сочинить рассказ для школьной пьесы. Правда, здорово?
Хэнк с сомнением пожал плечами. Ему еще и семи нет. В возрасте Кира Хэнк мечтал водить поезда от Тихого океана до Атлантического. Но ему уже скоро сорок, а он даже за пределы штата ни разу не выезжал.
— Не надо тебе писать никаких пьес. Когда я ходил в школу, мы ни о каких пьесах не слыхивали. А когда это будет?