— Здесь гораздо удобнее, — с энтузиазмом отозвалась Фэй, обрадовавшись возможности переключиться на безопасную тему. — Эти коттеджи такие милые. Есть садик, зелень вокруг.
Она окинула взглядом стол, на котором красовались поднос с виноградом и блюдо с красиво нарезанным и уложенным сыром. Угощение было тщательно продуманным и составляло часть плана Фэй. Но хватит ли у нее смелости довести задуманное до конца?
«Маска непробиваемого равнодушия», «маска непробиваемого равнодушия»… Эти обидные слова Саймона заезженной пластинкой крутились в голове Фэй, и, вспоминая их, она заново переживала боль. А боль порождала желание проучить Саймона, и это придавало Фэй силы.
Что ж, ему надолго запомнится сегодняшний вечер.
— А ведь номера заказывала моя секретарша. Ты должна была поселиться на том же этаже, где и я. В другом конце коридора, — продолжал разговор Саймон.
— При желании можно снять целый домик, особенно если в этом есть необходимость.
Фэй переставила поднос с виноградом на маленький столик возле дивана.
— Сегодня у тебя возникла такая необходимость. — Саймон довольно улыбнулся.
— Если это льстит тебе, можешь считать, что так.
Фэй отщипнула виноградину и соблазнительно обхватила ее губами.
— Я заметил в тебе такую особенность: ты никогда не отвечаешь на заданные вопросы прямо.
Фэй кокетливо улыбнулась.
— Я же адвокат. Я прекрасно изучила технику уклончивых формулировок.
— Не сказал бы, что сейчас ты пытаешься уклониться, — задумчиво пробормотал Саймон.
Она склонила голову набок.
— Ты любишь виноград?
— Ну, если бы меня очень попросили, я не отказался бы…
Нужно сделать это сейчас или я вообще не решусь, подумала Фэй и, придвинувшись ближе, прильнула к губам Саймона.
Его первой реакцией было удивление, на смену которому пару секунд спустя, пришли неописуемый восторг и наслаждение. Каким долгожданным, каким пьянящим был этот поцелуй! Фэй ласкала губы Саймона своим теплым влажным ртом, пахнущим виноградным соком, и чувствовала, как где-то внизу живота разливается необыкновенное тепло, одурманивая, сводя с ума.
Саймон принимал ее ласки жадно и страстно. Казалось, что оба позабыли обо всем на свете, растворились в сладостном, продолжительном поцелуе. Руки Саймона, горячие, нежные, гладили Фэй по плечам, обнимали ее, и она чувствовала, что сердце готово вырваться из груди, — так учащенно, неистово колотилось оно, эхом отзываясь в висках.
С Фэй еще ни разу не случалось ничего подобного: она никогда не теряла контроль над собой. Осознавая свою чувственность и темпераментность, она понимала, что проявить себя полностью сможет лишь с единственным мужчиной, с тем, который пробудит в ней истинные чувства и сильную страсть. Саймон Гарднер сумел разжечь в ней именно такие ощущения, и отказать себе в удовольствии всецело отдаться власти горячего поцелуя Фэй была не в силах.