– Но в машине никого нет! – заявила я, приглядевшись к «Жигулям».
– Правильно! – Дядя Вася одобрил мою наблюдательность. – Потому что надоело им сидеть в машине или проголодались и пошли в кафешку. Сели возле окна, пьют кофе с булочками и за твоим подъездом присматривают. Приятное с полезным соединяют – вроде и на службе, и время приятно проводят.
– Так что же делать? Выходит, не удастся мне в квартиру попасть?
– Почему же не удастся? Вот послушай, что мы с тобой сейчас предпримем…
Дядя Вася подробно изложил мне свой план, в заключение достал из бардачка круглую пластмассовую коробочку вроде новогодней хлопушки и повторил:
– Запомнила, что делать?
– Запомнила! – Я спрятала коробочку в карман куртки и открыта дверцу машины.
– И не забудь – не чемодан, а мешок для мусора!
Я отошла от его машины и спряталась за деревом, откуда хорошо просматривалась вся улица.
Дядя Вася выждал пару минут, затем выжал сцепление, тронулся с места, разогнал машину и, поравнявшись с милицейскими «Жигулями», вильнул в сторону, задев их бортом.
В ту же минуту двери кафе распахнулись, и оттуда вылетели двое разгневанных мужчин. Они подлетели к дяде Васе, который задумчиво разглядывал вмятину на боку своей машины.
– Ты, козел, совсем сдурел? – завопил один из ментов, налетая на моего знакомого и хватая его за лацканы пиджака. – Глаза залил, так тебя и разэтак? Или ваще ослеп? Да таким, как ты, права давать нельзя! Тебя на улицу ваще выпускать опасно! Ты че, перечник старый, не видел, что здесь наша машина стоит?
Услышав голос, я поняла, что с этими типами я уже знакома. С дядей Васей мило беседовали два капитана – Творогов и Бахчинян. Да кому и бьпь, если у них в отделении целая рота охотится по мою душу? А почему я их не сразу узнала, так капитаны изменили внешность. Ну да, они же на оперативном задании, меня караулят. Теперь на Бахчиняне вместо светлого плаща был надет клетчатый пиджак, а у Творогова из-под неприметной серенькой курточки торчал небесно-голубой джемпер.
– А чего она тут стоит, когда здесь знак? – огрызнулся дядя Вася, распрямившись и уперев руки в бока. – Я тут, почитай, каждый день проезжаю, и никогда никого нет, потому как знак! На этом месте стоянка всю жизнь запрещенная, а вы свой драндулет поставили! И я через это свою ласточку, определенно, помял! Так что это надо разобраться, кто из нас виноватый!
– Эй, Макарыч, ты, что ли? – подал голос второй капитан. – Леха, погоди скандалить! Это же Макарыч, он в нашем отделении без малого сорок лет оттрубил…
– Уж ты скажешь… – полыценно зарделся дядя Вася, – сорок не сорок, а что двадцать, так это точно…