В простенках между окнами висела мазня дрянных провинциальных художников. Золотистые окорока, пышные поджаристые булки, ломти ноздреватого сыра, фрукты и зелень, аппетитные колбасы – можно подумать, здесь этим кормят! Сегодня на завтрак Ксавату подали мясо под вчерашним соусом, и хоть бы кто заикнулся о скидке.
Возле окна стояла сестра Миури. На вид около тридцати, загорелая, стройная, гибкая (чего не хватает Элизе, так это гибкости и грации). Одета, как принято у «бродячих кошек» – странствующих монахинь этого ордена: короткая темно-серая ряса, немаркие темные шаровары, шнурованные ботинки. Головной убор с треугольными кошачьими ушками.
Ксават наперед знал, что она скажет, и это знание не добавило ему хорошего настроения.
– Господин Ревернух, вчера ваши наемники напали на моего помощника.
Так и есть, угадал.
– Ничего не понимаю, почтенная сестра! Какие наемники, на кого напали?..
Во всем виновата Элиза.
Высокородный Ксават цан Ревернух, выездной советник пятнадцатой ступени из Министерства Счета и Переписи, совершал рабочую поездку с целью проверки собранных ранее сведений об использовании казенных, общественных и частных нежилых строений. По ходу дела ему надлежало написать отчет по установленной форме, а также тайный отчет о замеченных нарушениях и несоответствиях непосредственно для директора отделения, непогрешимого советника третьей ступени господина цан Маберлака.
Таким образом, исходное задание покушений на чью бы то ни было жизнь не предполагало. Все из-за Элизы, из-за этой дрянь девки. Да и монахиня хороша: вместо того чтобы держать своего помощника в строгости, нянчится с ним, как заботливая старшая сестра. Это неправильно. Это расшатывание устоев. Ее мальчишка – ровесник и вдобавок соотечественник Вилена с Элизой. У Ксавата сразу возникло смутное ощущение, что лучше бы его поскорее спровадить куда подальше, и, как всегда, Ксават оказался прав. Ему Элиза никогда не улыбалась так, как этому молокососу!
Они говорили о городах с диковинными названиями, напоминающими россыпь цветных стекляшек из разбитого калейдоскопа: Тирасполь, Оренбург, Фергана, Москва… Элиза из Тирасполя, а монашкиному юнцу чуть не оторвали голову в Средней Азии, когда там «началось». Обычная история. Социальные катаклизмы в сопредельном мире для Иллихейской Империи стали истинным подарком: переселенцы последней волны не рвались домой, поскольку знали, что они там никому не нужны, и были убеждены, что их не похитили, а «спасли». Еще бы, в Нойоссе, перевалочном городе, каждого второго-третьего из новоприбывших первым делом приходится лечить и откармливать! А чему удивляться, если в трижды окаянном сопредельном мире людей – как грязи.