Машину вел Вилен, Элизе Ксават тоже велел сесть впереди, а сам развалился в одиночестве на мягком заднем сиденье, обитом потертым бархатом.
Солнце плясало вокруг автомобиля. Летнее небо, выгоревшее почти добела, возле южного горизонта уплотнялось и сгущалось в еле намеченную голубоватую тень. Что-то далекое, такое далекое, что не поймешь, есть оно или нет, и все же Ксават, когда косился в ту сторону, чувствовал холодок, как возле распахнутого погреба с ледником. Ксават отлично знал, что оно там есть.
– Голова не болит? – спросила Миури.
– Нет.
По голове его вчера все-таки треснули. Когда он, блуждая по черно-белым в лунном свете незнакомым улицам, впотьмах пробирался к гостинице, снова появились те, кто за ним гонялся. Драка была короткой и сумбурной. Его бы убили – или отделали так, что он вряд ли дожил бы до утра, – если бы не кот. Мускулистый гладкошерстный котяра с белой манишкой выпрыгнул из темноты и вцепился в физиономию главаря преследователей.
Благодаря возникшей суматохе Ник, сам того не ожидая, удачно заехал кулаком в челюсть другому бандиту и сразу кинулся в переулок меж двух бесформенных глинобитных строений, наполовину растворенных в темных водах мекетской ночи.
Вскоре его нагнал все тот же кот. Выскочил наперерез, полыхнув зелеными глазами, призывно мяукнул и побежал впереди, показывая дорогу. Миури потом сказала, что здесь следовало мысленно вознести хотя бы коротенькую благодарственную молитву. Это она обратилась за помощью к народу Лунноглазой, забеспокоившись из-за того, что Ник куда-то запропастился.
Он отделался растянутой лодыжкой (выбирая маршрут, кот не очень-то принимал в расчет человеческие возможности), содранной кожей на костяшках пальцев и подбитым глазом. Могло быть хуже. А теперь они с Миури мчались по шоссе, которое ведет из Мекета в Рифал.
Шоссе вымощено бетонными плитами, из стыков лезет настырная трава, а шакровые столбы – бревна цвета темного шоколада – сверху донизу покрыты резьбой, отгоняющей от транспортной артерии злых духов. За обочинами то поля, то луга, то перелески – совсем как дома; зелень разбавлена желтоватыми и охряными тонами – это уже не как дома. Вдоль южного горизонта синеет чуть заметная тень – Сорегдийский хребет.
До Рифала двести с лишним шакров. Если перевести в метрическую систему, около трехсот километров.
Миури получила письмо от госпожи Регины цан Эглеварт, супруги рифалийского гараоба – Столпа Государственного и Общественного Благополучия города Рифала и окрестных земель. Высокопоставленная дама собирается дать «бродячей кошке» какое-то хорошо оплачиваемое конфиденциальное поручение.