Они зарабатывали деньги чем придется. Миури была и курьером для доставки особо важной корреспонденции, и частным детективом, и знахаркой, а Ник вот уже полтора года (год здесь почти такой же, как на Земле) болтался по иллихейским дорогам вместе с ней и на жизнь не жаловался.
На сто третьем шакре пришлось затормозить: через дорогу переползали муслявчики. Тьма-тьмущая извивающихся ленточек с бахромой тонюсеньких ножек, разноцветная чешуя переливается на солнце всеми цветами радуги. Мозгов нет, только жрать горазды.
Пока стояли, Ксават еще раз обругал своих помощников: Элизу за то, что не так уложила сумки в багажник, а Вилена за отсутствие практической сметки.
Наконец колышущийся живой ковер уполз на север, и поехали дальше.
– Это срань собачья, – объяснил помощникам Ксават. – Когда они мигрируют, они прут, не разбирая дороги, а попадешься им на пути – покусают за ноги, ботинки обгадят. Они полезные, уничтожают сельскохозяйственных вредителей, поэтому давить их нельзя. Ежели власти узнают – оштрафуют, а у нас лишних денег нету. Элиза, ты на что спустила деньги, которые я выдал тебе на деликатные гигиенические расходы в следующем месяце? На помаду, на срань собачью! Если девушку взяли на службу, ее украшает не помада, а исполнительность и ответственное отношение к порученному делу, а ты сложила сумки так, что я полчаса искал справочник Маншаха, и это уже не в первый раз…
Ксавата успокаивал звук собственного голоса. Никто, кроме него самого, не знал о том, что его душа – это глубокий-преглубокий колодец, на дне которого спрятаны такие сюрпризы, на какие ни один дознаватель не рассчитывает. Непогрешимый советник цан Маберлак с его хваленой проницательностью был бы чрезвычайно удивлен… Его бы удар хватил, если б он обнаружил, как его одурачили!
Обычно эта мысль вызывала у Ксавата мимолетную усмешку, самодовольную и кислую. Да, он всех провел… Но дурить головы иллихейским гражданам, полугражданам и всем остальным ему приходилось не от хорошей жизни.
Раз в три года Ксават становился особенно раздражительным, вздрагивал от каждого странного звука за спиной, плохо ел, беспокойно спал, и на сердце у него поселялась тоска, схожая с тоской приговоренного к смерти.
Раз в три года его враг, в остальное время запертый на своей заповедной территории, вырывался на свободу и отправлялся гулять по всему подлунному миру. Это продолжалось три-четыре месяца – достаточный срок, чтобы добраться до человека, с которым хочешь свести счеты. Да только Ксават его перехитрил: пусть себе ищет хоть до посинения, хоть до скончания века, все равно не найдет.