Он посмотрел на меня удивленно.
- Жарко... - произнес я.
- Да, - согласился Айвен и отпил еще чая.
Я успокоился немного. Окошко осталось слева от меня. Но тут что-то заставило меня прищуриться и я опять почувствовал растущее внутри меня раздражение. Мне могут не поверить, но я действительно в этот момент встретился взглядом с фотопортретом бывшего хозяина дома, висевшем на стене напротив. И я не выдержал его взгляда, хотя и пытался.
- Больше всего мне не нравится, - говорил Айвен, - то, что следующая патрульная рота прибудет сюда из Союза...
- Ты этому не рад?! - не поворачиваясь к Айвену, спросил я. - Ведь это твои земляки... Может, встретишь друзей...
- Когда вокруг слишком много русских - я теряю себя, - сказал он. Знаешь, почему мне в Африке нравилось?! Потому, что я один был белый, а весь отряд - черный. Нас растасовали как карты - каждому местному отряду по одному воину-интернационалисту. Представляешь, ты один такой, а остальные все другие и похожи друг на друга... И здесь еще ничего, терпимо: я один - русский, а остальные - иностранцы или вот такие как ты... А если сюда приедут еще сто русских... - и Айвен закрыл лицо ладонями.
- Ничего, - я попытался его утешить. - Приедут и уедут через месяц.
- Ты нас не знаешь! - Айвен покачал головой. - Я же тоже приехал только на месяц и не уехал отсюда... Ты бы поехал на свою родину, зная, что там разруха, тоска и ржавые трамваи, и матерятся все на каждом шагу?!
- У меня нет родины... - напомнил я новому хозяину дома.
- Значит, тебе легче, - пришел к выводу Айвен.
Вот в этом я был с ним согласен.
Допив чай, я извинился и объяснил, что меня ждут в гараже.
- Заходи, адрес теперь знаешь! - сказал на прощанье Айвен.
Настроение его было пасмурным, но, проведя меня до калитки в воротах, он все-таки улыбнулся по-дружески.
Развернув джип, я поехал в гараж. Бензин был почти на нуле и я уже представлял себе, как в одиночку толкаю беспомощную машину по булыжной мостовой.
И вдруг над городом снова зазвучало знакомое собрание звуков, именуемое маршевой песней. И показалось мне, что доносится эта песня откуда-то сверху, с неба. Наверное, я слышал эхо, подхватившее эту песню и теперь бумерангом возвращавшее ее в город.
Я свернул на улочку, ведущую к "обеденному" кафе и увидел впереди марширующую на месте роту.
Они уже не пели. Они дружно маршировали, улыбаясь и ожидая своей очереди просочиться в узкие двери, из которых вливался в уличный воздух сладко-пряный кухонный запах.
Я почувствовал дрожь в коленях и едва сдержался, чтобы не нажать на педаль газа и не въехать на всей скорости в эту марширующую голодную толпу.