— Пожалуйста, выслушай меня. Я… Я не знаю, что говорю… Все не то, совсем не то, что я хотел сказать…
— ОН уже близко. ОН уже здесь, — внезапно сказала девушка. — Опасность.
Пинт оглянулся. Поблизости никого не было.
— Кто он? О ком ты говоришь?
Вместо ответа девушка стала разматывать белую тряпку на шее. Быстро и как-то ожесточенно. Еще мгновение, и кусок белой материи отлетел в сторону, и на тонкой — такой тонкой, что, казалось, она просвечивала — шее Пинт увидел страшную отметину.
Странгуляционная борозда, промелькнул у него в голове бездушный медицинский термин. Точнее, судебно-медицинский, такие борозды бывают у повешенных. У покойников. Но у живых людей?
Или? Она пыталась покончить с собой?
Ноги его приросли к земле, он не мог сдвинуться с места.
— Опасность! — повторила девушка. — ОН уже здесь!
Ужасная отметина выглядела как ожерелье из бузины: синюшно-багровая, широкая, она косо охватывала беззащитную шею и, казалось, давила, давила… Хотела задушить.
Девушка покачала головой и стала медленно заматывать тряпку. Уродливый след скрылся под материей.
Пинт почувствовал, как реальность снова начала терять четкие контуры, размываться, дрожать перед глазами предзакатным летним маревом. Слова девушки не внесли никакой ясности, наоборот, теперь Пинт окончательно во всем запутался.
Что здесь, черт возьми, происходит? Может быть, я просто сплю? Да, конечно, мне все это приснилось. На самом деле — я в глубоком запое, печень отказала, и мозги отлетели. Я — цветок, я лежу в больничной палате и хожу под себя. Нет, скорее всего, я уже умер. Но, где бы я ни был, почему меня посещают такие страшные видения? За что? Господи, за что?
Но он не спал. И не лежал в палате. И тем более не умер! Трухлявое дерево калитки было вполне реальным: шершавым и податливым на ощупь, оно легко крошилось под пальцами. Ткань, из которой был сделан его костюм, грубо топорщилась под мышками. Ботинки… ботинки на ногах тоже выглядели как настоящие. И звук, доносившийся из-за спины, тоже был реальным. Абсолютно реальным. И очень знакомым.
— Слушай! — сказала девушка, и он не стал оборачиваться на звук, застыл, стараясь не пропустить ни единого ее слова. — Сегодня будет петь «чита». Слушай пение «читы»!
«Чита»? Что это такое? Что это значит: пение «читы»?
Он хотел спросить у девушки, но она повернулась и скрылась за дверью, быстро и бесшумно, как это умеют делать только тени. БЕЛЫЕ тени.
— Лиза! — крикнул Оскар и услышал знакомый голос за спиной.
— Ее здесь нет. Разве ты этого не знаешь? Давай, поворачивайся, только медленно. Не делай резких движений, а то, как говорят в голливудских фильмах: «Мой палец так и чешется!» Так вот, мой палец УЖАСНО чешется! Еще немного — и я не выдержу!