История оборотня (Алейников) - страница 92

Оборотни же с этого имеют неплохие деньги, поэтому с удовольствием похищают хоть женщин, хоть детей, хоть стариков. В каждой более или менее крупной стае, обжившей каменные джунгли мегаполиса, есть особый отдел, задачей которого является вычисление из всех миллионов горожан тех, поисками которых не будут особенно интересоваться ни родственники, ни милиция, ни кто-либо другой. Детдомовскую сироту похитить проще, надежней и безопасней, чем, к примеру, дочь президента или мэра. Используя свои источники, отдел собирает разностороннюю информацию о горожанах и помечает «красным крестом» тех, кому суждено в ближайшее время стать жертвой киднеппинга. Группа исполнителей выезжает в указанное место в указанное время, имея на руках ориентировку или даже фотографию жертвы...

И вот, в один из тёплых июльских вечеров я в компании троих волкодлаков курил, слушал музыку автомагнитолы и ждал. Номинально я был главой группы похищения, но предпочитал не вникать в детали операции, передавая инициативу своим боевикам. Наверное, дело было в презрении к такой работе, в нежелании участвовать в столь мерзком бизнесе. Особенно меня воротило от процесса передачи «товара» заказчику, но солидное вознаграждение скрашивало картину.

— Кажется, это они, — лениво сообщил боевик по кличке Сиорн, в миру человеческом зовущийся Степаном. Он сидел на месте водителя и барабанил пальцами по рулю в такт музыке.

Всё решает очень просто,
Всё решает очень просто
Коза-Ностра, Коза-Ностра,
Коза-Ностра, Коза-Ностра...

«Охоту» мы вели в сквере имени сибирского художника Василия Сурикова — густо засаженном и буйно цветущем клочке городской природы, прилегающем к площади Революции. От площади Революции до моего дома скорого ходу было минут пятнадцать — четыре автобусные остановки, и это не могло нравиться, потому что преступление надо совершать как можно дальше от своего дома. Один раз с целью похищения мы выезжали даже в соседний город, а ныне «пасем» чуть ли не под окнами моей квартиры.

Подумав об Ахимовых, я повернул голову в указанном направлении.

По мощеной каменной плиткой дорожке бодро шёл Вячеслав Ахимов, держа в руке ладонь своей дочери. Наташа несла сумочку, с которой, как я знал, ходила в школу изобразительного искусства — вечернего факультета для детей, родители которых считают своих чад одаренными в планах живописи. Впрочем, Наташа для своих десяти лет умела рисовать довольно прилично; одна из её картин, где изображено нечто, смутно напоминающее пегаса в разбеге, скрещённого со спящим носорогом, висела на стене в гостиной моей квартиры.