Поворот следовал за поворотом, коридор за коридором, пахнущие серой и кровью, непривычно темные после ярко освещенного зала.
— Здесь направо!
Гигант с трудом притормозил, вернулся и свернул в указанный проход.
— Мы успеем, — прошептал он, — обязательно успеем.
— Налево…
Проходы, залитые кровью, уже знакомые. След от проползшего тут Огненного Червя… Запах.
— Опять направо… О, Арнольв, зачем ты дал мне это искушение надеждой?
А когда под ногами все же зазвенели железные ступени лестницы, надсадное дыхание Арнольва слилось в единый хрип, а сознание наконец принялось ускользать от Торбранда, они неожиданно почувствовали и лишь через несколько секунд услышали, как за спиной, в глубине «Гранита», начали взрываться бомбы.
Подняться они успели лишь на третий ярус, после чего Арнольв что-то закричал, мир вздрогнул, потемнел еще сильнее, покачнулся и упал, со стоном и грохотом рушась сверху землей, бетоном и обрывками густого плюща. Ослепительную вспышку словно укутали в толстое тяжелое одеяло.
Раненый «Слейпнир» бежал тяжело и неловко, то и дело норовя перевалиться на лишенную колеса ось, еще безжалостней, чем прежде, подпрыгивал на ухабах и стенал. Сидящие внутри раумсдальцы терпеливо переносили тряску, удары о низкий потолок и не поднимали друг на друга воспаленных глаз…
Они выскочили к бронемашине так, словно всю свою жизнь рвались только к ней, выкладываясь из последних сил. Выскочили, напряженно и опасно близко пройдя под самой мордой огромного Червя, преследовавшего их по проходам базы. Выскочили, потеряв в истекающих серой и ядом клыках еще одного из своих — Арнольва, чьи дурацкие шутки больше никогда не украсят пира в длинном доме. Выскочили в серое теплое утро, нерешительно возвращающееся в Мидгард, и оглушительный ливень, за час превративший долину в болото.
Вырвались к бронемашине, чтобы тотчас же вновь вступить в бой с хладнорёбрыми и десятком троллей, обступившими железную крепость на колесах, измученную не меньше людей, откуда Герд уже положила дюжину отродьев, стреляя через бойницы.
Под тяжелыми ботинками хлюпала жижа, милосердные струи воды сметали с кожи и одежд кровь и грязь подземного комплекса. Подставляя лица восходящему солнцу и хлещущим с неба потокам, люди жадно ловили жидкую прохладу открытыми ртами, не торопясь уходить из-под дождя, словно рассчитывали небесной водой смыть тяжесть и зло последних кровавых дней.
Без усилий разметав оставшихся возле «Слейпнира» мутантов, викинги погрузились в машину и… стали ждать. Честно, наивно ждать, что произойдет чудо. Что вот-вот на искалеченных ногах из тьмы подземелья покажется прорвавшийся через Червя Торбранд, спотыкаясь и на каждом шагу падая в лужи, а они побегут ему навстречу, подхватывая на руки и смеясь. Прошло каких-то жалких полчаса, превратившихся в целую вечность. Дождь все не смолкал. Разрушив ожидание строгими подсчетами, Эйвинд навсегда похоронил в сердцах раумов последние надежды. Хальвдан, закрывшись в кабине так, чтобы никто не слышал, как он плачет, завел двигатель.