Миха, приоткрыв рот, медленно двинулся вокруг ладьи, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к упиравшимся в пол веслам. Мачта была установлена, единственный рей чуть приподнят, чтобы было заметно скатанный вокруг него красно-белый парус. На правом борту драккара, нарушая абсолютную симметрию корабля, в несуществующую воду уходило резное кормило.
— Это драккар, — голос Харальда долетал от входа, дробясь на металлическое эхо, — построенный первыми из нас, еще до Третьей войны. Имя его из живущих сегодня не помнит никто. Говорят, на нем предки ходили по Оби и Обскому морю, а с началом переселения спрятали, чтобы потом привезти сюда. Вот, видишь, привезли…
Михаил не ответил, просто обошел дракку кругом, жадно впитывая глазами увиденное, и повернулся к заставленным стеклянными шкафами стенам. Старые шлемы, мечи, одежда какая-то, книги на специальных подставках, листы бумаги, закатанные в пластик, амулеты, украшения, был даже старинный, прожженный и грязный спальный мешок, заботливо выставленный в отдельном стенде. «Каждая вещь имеет что рассказать, — подумал Миха, — это место, где живут духи наших… их предков».
— Вот этот меч, — словно услышав мысли дверга, сказал Харальд, рукой указывая на висящий за стеклом старинный меч, очень похожий на тот, что был у него самого на боку, — настоящий каролингский клинок из музея археологии Новосибирска, девятый век. Ценная вещь, в таком отличном состоянии очень редкая в мире. Как он попал в Сибирь в конце двадцатого века — вообще непонятно, а нам достался во время войны.
— Так вроде бы музей эвакуировали под столицу? — Миха наморщил лоб, вспоминая.
— А они его забыли, — без тени улыбки ответил северянин. — А это вот оружие, которым дрались наши предки… наши сибирские предки. — Кузнец проследил жест, приближаясь к оружейному шкафу.
Тускло-желтые, крашенные серебристой краской клинки были установлены на корявеньких и слабо обработанных кованых рукоятях.
— Это стеклотекстолит. Плотность, вес, баланс и параметры — как у любого настоящего меча, но убить нельзя. В их времена было непросто работать банкиром и хлестаться на железном оружии…
«Банкиры, психологи, инженеры…»
— Слушай, — неожиданно спросил дверг, оборачиваясь к северянину, — ну, ладно, родился ты тут, имя тебе сразу дали скандинавское. А другие, что приходят, у них-то, как и у меня, наверное, имена нормальные, русские были? — Харальд пожал плечами, улыбнулся, кивнул. — Как вот, например, Орма звали до того, как он к вам?…
— Саня, по-моему…
Миха лишь покачал головой и одними губами выругался, тяжело вздохнул, прикрыл глаза: «Нереальность в нереальном… Дурдом».