Стукнув пальцами по клавишам, Торбранд вернул машину к жизни — засвистели, разгоняясь, жесткие диски, мигнули лампы, пробудились мониторы, набирая яркость. Через полминуты Ивальд уже разглядывал таблицы и схемы, которыми в изобилии были покрыты экраны.
— Человечество уже не первое столетие балансирует на грани, разрываясь между желанием верить, что все хорошее еще придет, и упадническими заключениями о близком Конце Света. Как ни странно, но в конце двадцать первого века в Европе даже сложилось довольно распространенное религиозное течение, утверждающее, что Конец Света уже наступил, что Антихрист не первую зиму среди людей, а мы все существуем лишь в новом, им самим измененном мире, тогда как все достойнейшие давно на небесах… Люди гадают, люди верят. Нить, удерживающая мир на краю, все тоньше и тоньше, и ты не найдешь ни одной основной религии, в которой не говорилось бы о Конце. Люди ждут. Что интересно, Третья мировая, основой которой являлось противостояние мира арабского миру европейскому с его филиалами за океаном, паники и особых волнений, как этого можно было ожидать, так и не вызвала. Возможно, это было связано с минимальным применением ядерного оружия и не вызвало резонанса, потому что оружие, как и вся война, было направлено на благое, святое, можно сказать, дело.
Без битвы было не обойтись, и на это прикрыли глаза, перестав вопить о ядерной угрозе. Люди довольно оперативно сориентировались, что, уронив полдюжины боеголовок, можно все так же растить детей, гулять с собаками, зарабатывать деньги и только не выходить из дома, когда дует юго-восточный ветер… В наступившем безразличии ожидание Апокалипсиса трансформировалось в учение об Апокалипсисе произошедшем. Бояться, мол, не нужно, мир уже мертв…
Перед глазами Ивальда на одном из мониторов замелькали фотографии, вырезки из газет, кадры хроники и старинных телевизионных новостей. Управляя мышью, Торбранд одним движением руки прокручивал перед подземником последние двести лет человеческой истории.
— В самом начале двадцать второго века, более восьмидесяти зим назад, началась Четвертая, самая непредсказуемая и неожиданная, мировая война, доказавшая всем неверующим, что мир еще жив и способен вонзить кинжал в собственное сердце. Продолжавшаяся почти три зимы, затянувшая в водоворот все цивилизованные страны, но развязанная, как ни странно, не политиками, а бизнесменами, эта война была наиболее страшной. Вот таблицы общемировых потерь, а эти цифры — это раненые, лишившиеся крова или отброшенные в Черные Земли, как их стали называть после арабских бомбежек. Человечество сильно поредело, сдвинулось с привычного пути развития и на протяжении этого столетия неожиданно породило просто невероятное количество не просто уродов, но уродов, возведенных в степень рас. Государства пали, границы размылись и потерялись под радиоактивным снегом. Те, кто ушел от мира, как, например, часть наиболее старинных Убежищ еще в середине двадцать первого, лишь сильнее замкнулись в себе и окончательно отвернулись от выжженной поверхности, что продолжала рожать страшных детей.