– А кто тебе сказал, что я собираюсь тебя есть? – В его голосе уже появилась ирония.- Вас что, в школе не учили, что уже много тысяч лет вампиры не кушают людей? Кровушки я, конечно, попить могу, но только с настойчивого требования девицы, находящейся со мной в одной постели. Так сказать, для остроты ощущений. Коли вас так плохо учат, я обязан восполнить данный пробел в знаниях послушников: человечину мы не употребляем ни в сыром, ни в приготовленном виде. Ты, наверно, перепутала меня с упырем или волколаком. Будут еще вопросы – задавай, я с удовольствием отвечу. А для того чтобы ты не считала себя моей ночной трапезой, я тебя развяжу, но только если ты обещаешь вести себя хорошо, спокойно присесть и обсудить сложившуюся обстановку.
Я отчаянно закивала головой, не в состоянии произнести ни слова и не веря в такое легкое освобождение от вампира. Он не спеша развязал веревки. За время нашей беседы руки и ноги уже затекли, и некоторое время я стояла, разминая их и массируя запястья.
– Давай присядем,- предложил Нерканн, указывая рукой на пол из-за отсутствия чего-либо похожего на мебель.
– Давай, – спокойно согласилась я, присела на колени, нагнула пониже голову и начала ускоренную (намного более болезненную) трансформацию в птицу. Став снова большой белой совой, я два раза моргнула, привыкая к новому видению вещей, затем, недолго думая, вцепилась когтями в шею и лицо вампира и стала старательно долбить его клювом, пытаясь выклевать глаза. Сейчас я сильнее – любой зверь сильнее человека, еще чуть-чуть, и у меня получится. К моему сожалению, этого чуть-чуть вампир ждать не стал. Схватив за загривок, он рывком оторвал меня от своего лица, оставив в моих лапах куски плоти с капающей кровью и небольшой клок волос. Глаза его снова горели красным огнем, иглы были видны, но лишь наполовину. Ну вот, теперь точно оторвет мне голову и насладится потоком свежей горячей крови. Нерканн держал меня на расстоянии вытянутой руки от своего лица, и я отчетливо видела, как рваные моими когтями и колотые клювом раны постепенно затягивались, не оставив даже шрама на вампирьем лице, или, сказать точнее,- морде.
– Вот и стало ясно, как зал информации впустил тебя,- наконец сказал он, потирая расцарапанный лоб,- видимо, он почуял в твоей совиной сущности скрытую сущность человека. А я-то думал, что в монастырь оборотней не принимают. Если все так сильно изменилось, то, может, через пару сотен лет и моих сородичей будут учить? – Он строго смотрел на меня уже спокойным, но недовольным взором.- Послушай, Хельга, или как там тебя? Думаю, ты уже поняла, что убить меня не сможешь, я же, наоборот, уже дважды доказал, что мне не составит труда убить тебя. Перестань испытывать мое терпение. Я уже отдал команду, и зал не выпустит тебя без моего разрешения. Сейчас я отпущу тебя, и ты медленно, повторяю – медленно перекинешься обратно, и мы поговорим. Поняла?