— Какое благородство! Я — Маб, а это значит, если ты еще не знаешь, что я могу говорить все, что мне вздумается, где мне вздумается, и о ком мне вздумается. Я — вольный дух зеленых лугов. Неужели же твоей худшей половине приходится тратить столько же усилий, чтобы затащить тебя в постель? Догадываюсь, что ситуация обратная. Лис… Ты, может быть, даже не представляешь себе, от чего ты отказываешься? Вашему младшему сыну уже шесть лет. А тебе только тридцать. Лис… Как бы я любила тебя! А твоя жена — не подарок. Ох как невесело тебе с ней, Лис. А я ведь не только тело тебе предлагаю. Хотя… — лукавство мелькнуло в ее улыбке, — разве оно так уж дурно? О да, у тебя есть жена, дети и герцогство. Но любви-то у тебя нет, а любить ты можешь и хочешь. О, Лис! Ты ищешь там, где нет, а между тем… вот она, я.
Красный Лис опустил глаза. Давно уже перестал он улыбаться.
— Лис… — Маб вернулась на краешек тахты и коснулась его руки. — Неужели ты совсем равнодушен ко мне?
— Маб… — он взял ее маленькую крепкую руку и погладил, но это была единственная ласка, которую он себе позволил. — Тебе ответить дипломатично, или честно?
— Дипломатично, — ее глаза блеснули двумя веселыми звездочками.
— Маб, увы… Что бы ни болтали епископы, единственное, что может загубить нашу душу — это предательство. Я забочусь о своей душе… и о своих детях.
— И об их матери, которая вовсе не заслуживает твоей заботы! Ты же сделал все, чтобы она полюбила тебя! Теперь мне хотелось бы узнать, каков был бы честный ответ.
— Очень коротким. — Он поднял, наконец, на нее глаза. — Не совсем.
— О… сказала она с оттенком горечи, — ты оставляешь мне надежду, которой я смогу жить до конца дней! Она — мать твоих детей! Этого козыря мне у нее не отобрать. Я-то никогда не смогла бы родить ребенка. Разве ты не знал? Маб проклята. Думаешь, почему я краду детей?
— Красть нехорошо, — тихо сказал Красный Лис, — но что поделать, если очень нужно?
— Да… и с тобой это случилось однажды. Тебе бы не озорным Красным Лисом зваться, а индюком. Как у вас при такой семейной жизни еще двое ребятишек ухитрились родиться?
— Знаешь, сам удивляюсь! — вырвалось у Лиса.
— Разве я прошу о многом?
— Да. Ты и сама знаешь.
— Ты прав. Мне ты нужен весь. Я меняю только все на все.
— Так да, или нет?
— Нет.
— Ты сделан из камня, — сказала Королева фей. — Или из дуба.
Они оба как будто разом выдохлись, и напряжение разговора спало. Сидя в разных углах комнаты, оба переводили дух.
И тут в дверь постучали.
С облегчением и тревогой Гилиан бросился открывать. С облегчением потому что разговор надо было как-то завершить, а с тревогой — потому что появление Роанон не предвещало ничего хорошего. Но на пороге стояли мальчики.