– Больно? – спросила она.
Больно?Дент нежно целовал синяк на ее коже ниже пупка, который она получила вчера вечером, когда ударилась о металлические перила возле его квартиры.
– Нет.
– Хорошо.
Он снова поцеловал ее и, потянув молнию джинсов, поцеловал ниже синяка.
– Дент… – прошептала она. – Не надо. Мы не – можем…
– Можем. – Он потерся щекой о ее щеку, и она ощутила на себе его теплое дыхание. – У вас такая приятная кожа.
Он произнес эти слова, касаясь ее губами, а потом и вообще легонько укусил. У Беллами моментально перехватило дыхание.
Затем Дент слегка отстранил ее от себя и, заглянув ей в глаза, медленно принялся расстегивать одну за другой пуговицы на ее блузке. Расстегнув последнюю, он распахнул блузку и принялся целовать ее живот. Тем временем его пальцы принялись играть с прядями волос, упавшими ей на грудь.
– Я схожу с ума, – прошептал он.
Убрав волосы в стороны, Дент наклонился и стал целовать ее груди, слегка покусывая соски, скрытые кружевными чашечками бюстгальтера. Затем, крепко обняв ее за талию, он подхватил Беллами и положил на постель, где тотчас же приник к ее губам жадным поцелуем. Это было настолько неожиданно и приятно, что она отбросила свою давнюю решимость
никогда-никогда-никогдане допустить, чтобы это случилось.
Они целовались долго и страстно. Пока руки Дента блуждали по ее телу, его губы ни на мгновение не оторвались от ее губ, пока обоим стало нечем дышать. Когда они наконец отстранились друг от друга, Дент уткнулся лицом в ее шею и шепнул:
– У тебя великий талант. Ты восхитительно целуешься.
С этими словами он сунул руку ей в трусики, решительно раздвинул ей бедра и принялся их ласкать. Беллами инстинктивно приподняла колени и раздвинула ноги. Дент со сладостным стоном проник в нее.
О боже! Это был Дент. Тот самый Дент из ее подростковых грез и эротических фантазий уж взрослого возраста. Его движения заставляли ее сладостно постанывать.
Его мягкие волосы щекотали ей грудь, теперь уже свободную от бюстгальтера. Хрипло постанывая от возбуждения, Дент снова принялся целовать ее, ласкать губами и языком.
Он хотел ее и сам в эти мгновения принадлежал только ей одной. Только ей.
Обхватив обеими руками его голову, Беллами выгнула спину дугой, навстречу его пальцам. И как только первая волна блаженства накрыла ее, она выкрикнула его имя.
А затем… затем она как будто погрузилась в сладкое беспамятство.
Рей дождался, когда зайдет солнце, однако решил не торопиться, а дать глазам привыкнуть к темноте. Спустя пару часов его зрение уже было таким же острым, как у койота, что в эти минуты завывал в горах к западу от аэродрома.