Равнодушный сукин сын – это все, что я могу о нем сказать. Он умер, и загадка осталась неразгаданной. Впрочем, она давно мне неинтересна. Знаю о нем лишь то, что он отгородился от окружающего мира.
– В том числе и от вас.
– Какая разница, – пожал плечами Дент.
Беллами с трудом верилось в такое обоюдное безразличие. Скорее всего, Дент притворялся, решила она. Тем не менее она не стала подвергать сомнению его слова.
– Когда вы познакомились с мистером Хэтэуэем?
– Он терпеть не может, когда его так называют.
– Ну хорошо. Когда вы познакомились с Голлом?
– Мне было лет двенадцать-тринадцать. Как-то раз после школы я не захотел сразу возвращаться домой и решил покататься на велосипеде. Просто так, поехал куда глаза глядят. Лишь бы не домой. Отъехав довольно далеко, я заметил в небе самолет. Он то снижался, исчезая из вида на несколько секунд, то вновь взлетал над линией горизонта. Я покатил вслед за ним и вскоре оказался на аэродроме Голла. Сам он как раз объяснял какому-то парню, как управлять самолетом. Они отрабатывали взлет и посадку. Знали бы вы, как я завидовал им. Я был готов отдать все на свете, чтобы тоже подняться в небо.
– Любовь с первого взгляда?
Дент шутливо ткнул в ее сторону пальцем, изображая выстрел из пистолета.
– Попали в яблочко, уважаемый автор. Вы ведь писательница, в конце концов.
– В тот день вы влюбились в полеты.
– Именно. По уши влюбился. Я застыл на месте и принялся наблюдать, как они идут на посадку. Тот парень, который брал уроки у Голла, уехал. Голл заметил меня и позвал в ангар.
Я решил, что он сейчас взгреет меня за то, что я без спроса сунулся на его аэродром, и прогонит ко всем чертям. Вместо этого он угостил меня газировкой. Он также спросил, нравятся ли мне самолеты, и я ответил, что нравятся, хотя до того дня никогда даже не думал о них. Тогда Голл показал мне на самолет и спросил, летал ли я на таком. Я ни на каком не летал, но я солгал ему.
Он показал мне отдельные части самолета и объяснил, как они называются. Затем разрешил мне сесть на пилотское сиденье и рассказал, для чего нужны измерительные приборы. Я спросил его, трудно ли управлять таким самолетом. Голл посмотрел на меня и рассмеялся: «Если было бы трудно, разве я летал бы на нем?»
Затем он задал другой вопрос: хочу ли я подняться в небо? Я чуть не описался от восторга. Тогда Голл спросил, не будут ли возражать мои родители, и я ответил, что не будут. Это была чистая правда. Мы с ним заняли места в пилотской кабине, Голл поднял машину в воздух, и мы полетели в сторону заката. Он описал большой круг, и минут через пять мы вернулись на аэродром. Это были лучшие минуты в моей жизни.