— Побудь с ним, пока он не ляжет спать, — поручил он Мику Томасу. — Если надо будет, сам уложи его в постель!
Но Пирс оказался непослушным ребенком. Он быстро сел в свой черный «форд» и выехал с полицейской стоянки. Бейкер велел Томасу найти его, но Пирс спокойно просидел целый вечер в пабе с Гвинном Чемберсом и Филом Бикеном, который собрал и привез личные вещи Пирса, оставшиеся в служебном кабинете.
Внутреннее расследование дела Пирса с самого начала приобрело скверный характер. Его недоброжелатели пытались доказать, что Пирс порочил звание полицейского, да и всю полицию, начиная с 1983 года. Однако сделать это было не так просто, потому что именно с тех пор инспектор Пирс принимал самое активное участие в расследовании убийств. Тем не менее на основании записей в его личном деле была составлена справка, где с протокольной точностью фиксировались все проступки Пирса, вплоть до того, что однажды он порвал служебную форму с целью привести ее в негодность.
Пока пытались доказать, что инспектор Пирс позорит полицию и собирали соответствующий компромат, в участок его пускали не иначе как в сопровождении полицейского. Но вскоре выяснилось, что он опять им нужен: Мик Томас не очень хорошо изложил результаты допросов Питчфорка, и возникли проблемы с оформлением записей по делу нарборского убийцы.
Томаса послали к Пирсу, чтобы тот помог расположить показания Колина Питчфорка в соответствующей последовательности. Пирс по своей натуре был настоящим полицейским и, несмотря на все обиды, не смог отказаться.
В то же время защитнику Пирса не позволяли беседовать ни с кем из полицейских, проходивших по делу в качестве свидетелей, без специального представителя высшего руководства. Пирса лишили возможности предварительного ознакомления с документами, на что имеет право любой обвиняемый. Наконец, его сослуживец, бывший свидетелем стычки Пирса с Элисон МакДоннелл однажды в пабе, публично отказался свидетельствовать в его пользу. Короче говоря, Пирс оказался в окружении сплошного предательства. Даже Кембридж в 30-е годы породил меньше провокаторов и шпионов.
Но Пирс и сам невольно помогал тем, кто решил разделаться с ним. Двадцать шестого декабря, после матча по регби, он вызвался подвезти домой своего изрядно выпившего приятеля. По дороге, как утверждал сам Пирс, его приятель показал неприличный жест другому водителю, и инспектор, пытаясь угомонить его, чуть не врезался во встречную машину. Возмущенный водитель записал номер машины Пирса, и через четыре месяца против него было возбуждено еще одно дело: за неосторожное управление автомобилем. Это означало, что Пирс должен был явиться в Королевский суд и суд графства в один и тот же день в июне 1988 года. Не многим такое удавалось.