Осмотр повреждений промежности привел к выводу, что они были нанесены либо в момент смерти, либо сразу после нее. Патологоанатом обнаружил недавний разрыв девственной плевы. Волосы на лобке были влажными и спутанными. «Жертва, — констатировал врач, — была virgo intacta и подверглась жестокому изнасилованию; анус разорван вследствие насильственного проникновения». Некоторые из ран на теле Дон Эшуорт свидетельствовали о борьбе жертвы с насильником.
Результаты осмотра были тщательно запротоколированы; взяты образцы ногтей и волос, мазки изо рта, влагалища и ануса. В ветвях, где лежал труп, обнаружили красные нити, которые тоже передали следствию. Согласно официальному заключению смерть Дон Эшуорт наступила от удушья.
Ознакомившись с результатами вскрытия, пресса тут же подхватила тему жестокого изнасилования и раздула ее до невероятных размеров: в деревнях говорили, что Дон Эшуорт насиловали бутылками, сучьями и другими предметами. На фоне этих сплетен отчет судмедэскперта не казался столь жутким, в приписке даже говорилось: «Принимая во внимание количество следов насилия на гортани, можно предположить, что изнасилованию жертва подверглась уже после удушения, то есть после смерти». Слабое, но утешение.
Коллега Дон, который работал с ней в киоске в день убийства, видел, как знакомый мальчик подарил ей симпатичную игрушку. Полиция тут же разыскала и допросила этого мальчика. Да, игрушку он подарил, и Дон очень обрадовалась… Видимо, после этого девушка и отправилась на Тен-Паунд-лейн, навстречу страшной смерти.
Даже видавшие виды полицейские старались заставить себя верить судмедэксперту: Дон уже не чувствовала того, что с ней делают.
* * *
В воскресенье утром Пирс по привычке проснулся в 6.00. Чувствовал он себя отвратительно, но, позвав сиделку, бодро заявил:
— Все, крышка!
— Да, вам едва не настала крышка, — согласилась она.
— Да нет, я о том, что выздоровел. Все прекрасно. Я чувствую себя великолепно!
Пирс запрыгал по коридору, чтобы доказать всем, что он совершенно здоров, но они почему-то послали за доктором.
— Я кажусь самому себе симулянтом, доктор, — сказал ему Пирс. — Мне здесь делать нечего.
— Вы останетесь, — безапелляционно заявил врач.
— С какой стати! — возмутился Пирс. — Я отнимаю у вас время и занимаю чью-то койку. Я готов дать подписку.
— Пообещайте хотя бы, что не будете полным идиотом и возьмете отпуск на три недели, — начал сдаваться врач.
— Не беспокойтесь. Целых три недели я буду отдыхать с мамой и папой, — заверил его Пирс.
Врач буркнул, что Пирс вредит сам себе, но выпустил на свободу самого непослушного пациента в своей практике.