Карл задумался.
— Н-нет, кажется… Те двое точно на него похожи не были. А вот к тебе который подходил… Что-то общее, наверное, есть. Но далеко я сидел, так точно не разглядеть.
Насколько Евгений узнал Ивана Ивановича, такое дело, как шантаж, ему вполне могли поручить. То ли у этих людей здесь имелось не очень много народа, то ли они не разбрасывались своим персоналом, предпочитали посылать на мелкие грязные делишки этого самого Ивана Ивановича…
— Что еще он тебе говорил? Вспоминай как следует! — потребовал Евгений, разливая оставшуюся водку по стаканам. Теперь нужно было поторопить немца, а то еще отрубится совсем. Он помнил опыт Карла с граппой в Рибевиле. И хотя итальянский виноградный самогон был покрепче «Московской», но и водка могла произвести должный эффект и уложить нестойкого тевтона. Может быть, он все-таки не до конца выложил, что знает?
Шнайдер то ли вправду пытался вспомнить подробности, то ли делал вид, что думает. Уже как бы автоматически сцапал стакан и выпил его содержимое.
«Этак я его квасить приучу! — слегка испугался Евгений. — Разбужу русские гены! А для бизнеса это плохо». Но тут же утешил себя мыслью, что такие вот посиделки за бутылкой у них с партнером не часто случаются. Да вообще в первый раз. Надо надеяться — и в последний.
— Вообще-то он упоминал, что если я хорошо и правильно все исполню, то в дальнейшем они могут со мной и сотрудничать, — заплетающимся языком высказался наконец Карл.
— Что, таких же лохов, которые по бабам ходят, шантажировать? — не удержался от шпильки Миронов.
— Нет! — замахал руками Карл. — Что-то серьезное, связанное с экспортом-импортом!
— А конкретнее?
— Честное слово, не знаю! Меня ведь тогда только фотографии интересовали.
Карл икнул и жалобным голосом попросил:
— Можно я уже спать пойду? Мне что-то совсем нехорошо.
— Иди уж, — разрешил Евгений, понимая, что больше ничего интересного у немца сейчас не выпытаешь. Скорее всего, он и не знал ничего сверх уже рассказанного. Поручили — сделал. Теперь совестью еще немного помучается и благополучно забудет. Если только в результате не погибнут Миронов и его жена. Тогда муки совести продлятся немного дольше.
Шнайдер тяжело поднялся со стула. Его заметно штормило. «Надо хоть по лестнице человека свести, — милосердно подумал Евгений. — А то ведь сверзится».
Он подцепил немца под руку и повел к дверям.
— Скажи, — дохнул на него алкогольными парами Карл, — а ты правда на меня не сердишься?
— Правда, правда, — подтвердил Миронов. — Пошли спать. Утро вечера мудренее.
— Как вы эту водку пьете? У меня голова кружится, — пожаловался Карл.