Одноразовый огнемет «Шмель» — страшное оружие даже для применения на открытом пространстве. А уж в закрытых помещениях в живых не оставляет никого, создавая температуру до восьмисот градусов. Не зря этот огнемет еще в Афгане наводил на душманов страх и назывался там «шайтан-трубой».
Барак караульного помещения располагался рядом с казармой, оборудованной из какого-то здания сельхозназначения. То ли амбар, то ли еще что-то. Отделение ушло.
— И еще вопрос. Самый главный. Поможешь, отпущу, — пообещал Юрий Владимирович пленнику.
Тот вытянулся в струнку, показывая, что готов слушать и заслужить свободу.
— Писатель мне нужен. Сам, лично…
Судя по тому, как пленник сразу обмяк, он уже перестал надеяться на освобождение. Лейтенанту это не понравилось.
— Где Писатель? Покажешь?
— Он вчера уехал.
— Куда?
— Откуда я знаю. Он мне не докладывает.
— Когда должен вернуться?
— Завтра. Должен приехать вместе с новой сотней бойцов. Так говорят в отряде.
— На чем уехал? Дороги непролазные.
— Сначала на машине поехал. Два колеса лопнули. Вернулся, одно колесо сменил, больше нет запаски. Тогда на тракторе поехал, вдвоем с трактористом. Бочку солярки в кузов загрузили, охранников тоже в кузов взяли и поехали. Трактор везде пролезет. У него колеса с цепями. Уехал, не догнать…
Пленник откровенно радовался неудаче спецназа. И за улыбку тут же получил удар под глаз.
— В яму его, — распорядился лейтенант. — Если орать будет, сверху гранату. Тогда заткнется. Скоро здесь все равно шумно будет.
Пленника мигом отправили в яму на смену освобожденным солдатам. Трап вытащили и для чего-то сломали пополам. Зиндан накрыли настилом. Все эти действия заняли меньше минуты. Никодимов дал знак рукой. Взвод в полном составе, не считая отбывшего отделения, двинулся в соответствии с этим знаком. Пошли на соединение с отделением под командованием старшего сержанта Ничеухина…
* * *
Взвод вышел на позицию рядом с караульным помещением. Правда, время смены часовых еще не подошло и рассчитывать на то, что кто-то выйдет из здания, пока не приходилось. За окном горел свет. В соседнем здании, там, где располагалась казарма, света не было. Юрий Владимирович подумал, что, наверное, следовало бы дать Соловьеву фонарик, чтобы он попал туда, куда ему следовало попасть, когда там, внутри казармы, вдруг грянул взрыв, за ним второй, а потом одновременно несколько автоматных очередей разорвали тишину ночи. Но после третьего взрыва и эти очереди прекратились. Тем не менее тишина была нарушена. И следовало уже начинать действовать.
— Ничеухин!