Мы обогнали труповозку Азес машину черного цвета с белыми крестами по бокам – которая собирала зараженных и трупы на улицах города. Но кладбища пустовали, потому что в соответствии с указом президента всех умерших должны сжигать, чтобы предотвратить дальнейшее распространение эпидемии.
На территорию аэропорта мы смогли пройти только потому, что мой водитель на заградительных постах демонстрировал пропуск сотрудника АНБ. Сотни мрачных жестких лиц военных провожали нас взглядами, заставляя остальных поворачивать назад, потому что рейсов нет, потому что все места на самолетах заняты. Мне все страшнее делалось от мысли, что будет дальше. Билеты у меня имелись, причем как это не жутко на двоих, ведь со мной сейчас должен был лететь Сава. Но в такое время наличие билета отнюдь не гарантирует попадание на борт самолета. А что мне делать в Москане на грани гражданской войны, я даже не представляла.
Аэропорт, как много, оказывается, означает это слово: надежду вернуться домой, облегчение, что смог сюда добраться, даже свет многочисленных огней, заливающих парковку, и вход в него дарит странную уверенность, что все теперь будет хорошо.
– Мест нет! – резкий голос уставшей замученной женщины-мага добил меня окончательно.
Сотни людей, толпившихся в здании аэропорта, мешали думать, сосредоточиться на решении проблемы как улететь домой. Не давали найти правильные слова и вообще силы потребовать, чтобы меня посадили на борт самолета, ведь у меня на руках целых два билета, вместо одного. Меня толкали, отодвигали все дальше от стойки регистрации, от чего я все глубже погружалась в панику и полную безнадегу.
Я даже не поняла, как оказалась возле одной из информационных колон с зажатыми в руках, бесполезными теперь билетами и бездумно смотрела на всю эту суету. В мозгу билась в истерике мысль: 'Что делать?'.
– Здравствуйте, Кира Юрьевна! Я рад, что с вами не случилось ничего плохого. Хотя я слышал, что с вашим другом...
Участливый мужской голос с рычащими нотками заставил чуть повернуться и поднять голову. Передо мной стоял Артур Конев и мягко улыбался с сочувствием и печалью в глазах.
– Почему вы стоите здесь, Кира?
Я неосознанно пожала плечами, все еще находясь в прострации, а потом, очнувшись, ответила:
– У меня два билета до Гавра, но я не могу улететь, хотя вылет уже через час. Мне сказали, что мест нет, и не пускают в зону досмотра. Не могу пройти регистрацию... а ведь у меня два билета.
Конев осторожно вытащил из моего сжатого кулака билеты, прочел все внимательно, а потом глубоко вздохнул, на миг задумавшись. А я тихо спросила: