Лиза захлопнула дверь в тот момент, как мы с Федом попали во двор. Вот теперь, находясь в безопасности, нас обеих отпустило, и мы с плачем кинулись к нашему псу. Кошмарный вид сильно израненого Феда, с местами разодранной в клочья шкурой чуть не поверг в шок. Сбегав в дом, притащила покрывало и теперь, используя левитацию, переносила его в дом.
Следующие три дня были сплошной борьбой за его жизнь, но наш главный защитник выкарабкался, опять же, благодаря Михалычу. Последние двое суток тот ночевал у нас, и мы вместе отпаивали травками, мазали самодельными снадобьями, которые рекомендовал хавшик, но нашего лохматого друга спасли.
Хавшик сходил на берег проверить обстановку и с мрачным лицом прокомментировал мне наедине:
– Мне это очень не нравится...
– Знаешь, Михалыч, после пережитого выражение 'очень не нравится' не отражает всей гаммы моих чувств. В городе бандиты, здесь нас в заложниках теперь будут держать стаи одичавших псов... Как жить, как работать дальше? Как сейчас урожай-то собирать?
– Кир, они напали, потому что вы были одни... соберем, не волнуйся... А зима все точки по своим местам расставит. Немногие из них переживут свою первую бездомную зиму.
– Мне жутко и больно, Михалыч! – продолжала истерить я, не в силах остановиться. – За что нам все это? А? Почти год я только и делаю, что хороню родных, друзей, близких и просто... Вокруг одна сплошная смерть, беды преследуют меня... нас. Как долго это будет продолжаться. Так ведь никаких сил не хватит пережить все это...
– Кирочка, послушай, Кирочка, все пройдет со временем. Сейчас надо быть сильными...
Я перебила старика, всхлипывая, и сиплым шепотом прохрипела, стараясь, чтобы девочка, все это время не отходящая от нашего раненного, не слышала меня.
– Я так устала, Михалыч, миленький, я дико устала от всего этого. Я слабая, понимаешь, я слабая и боюсь, долго не протяну, и сломаюсь в какой-то момент. Я готова работать с утра до ночи, не спать ночами, убирать, мыть, ковыряться в земле и навоз выгребать... Но я не готова убивать... А я ведь четырех собак... Каждую пулю словно в себя всаживала, мне кажется, я их до сих пор все чувствую... Они жгут меня изнутри... А тот сумасшедший, а трое оборотней... Я больше так не могу...
Напряжение, копившееся месяцами, прорвалась, снеся плотину благоразумия. Упала на колени и, обхватив себя руками, зарыдала не в состоянии успокоиться или хоть немного остановиться.
Хавшик присел рядом и обнял худыми жилистыми руками, прижимая к себе и тихо, похоже, тоже толком не зная как поступить и что сказать, уговаривал: