Разумеется, она имела в виду не гвардейцев, укладывавшихся спать на сене, переброшенном с оставленных в затони барок, а пиратов, запертых в самом дальнем закутке трюма.
Кстати, сена им тоже бросили, в компенсацию за отобранное судно.
- У них есть островок, Схрон называется, он так мал, что не отмечен на картах, - усаживаясь в кресло, устало доложил магистр, - и там ставит судно подельник нашего главаря. Самое главное - этот островок расположен как раз на линии переброса… Я хочу туда заглянуть… возможно, пираты, продающие в ближайших городишках и поселках свою добычу, что-то слыхали о герцоге… и его гостях.
Тренна понятливо хмыкнула, все ясно. Заглянул-таки Зелик в глубины памяти главаря… а может, и не его одного. И увидел что-то, что не позволило оставить пиратов прямо на берегу, или в одной из брошенных барок. Решил доставить к коллегам… а там пусть поступают как знают.
Ну, так она и не против. После того, как насмотрелась во дворце Аннигелл на шуточки и развлечения придворных лоботрясов, совершенно по-другому начала относиться к пиратам, воришкам и разбойникам. Они хоть и занимаются совсем не добрыми делами, и на жизнь зарабатывают не честным трудом, но имеют, в подавляющем большинстве, моральные убеждения, намного превосходящие нравы шалеющих от безделья придворных.
Над нею тоже пытались поначалу шутить… и даже поставить на место, но очень скоро поняли, лучше обходить новую знахарку королевы десятой дорогой. Особенно после того, как один завзятый сердцеед поспорил с друзьями, что всего за одну ночь укротит слишком самостоятельную леди.
Способ он выбрал самый простой и, на его взгляд, самый действенный. Пробрался тайком в спальню Тренны, разделся и удобно устроился в постели, ожидая прихода хозяйки. Разумеется, особо сложными охранными заклинаниями магиня, представившаяся простой знахаркой, пользоваться не могла, ну так для того, чтобы предупредить о незваных гостях и примитивной сторожки достаточно.
И пока Тренна, сдерживая ярость, нарочито медленно копалась в своей гостиной, служившей ей одновременно и приемной и рабочим кабинетом, план мести сложился сам собой. Причем, мести немедленной, действенной, но одновременно - по-женски коварной и внешне абсолютно безвинной. Такой, чтоб никто после и заподозрить в злом умысле знахарку не посмел.
Месть, про которую придворные интриганы гордо говорили, что ей нужно созреть как хорошему вину, магиня не признавала и не принимала. Это каким же злопамятным и жестоким нужно быть, чтоб много лет растить в душе черный цветок ненависти?