Потому и взялась за дело немедленно. Для начала разлила возле порога полфлакона валерьяновой настойки, с таким расчетом, чтоб миновать её не было никакого шанса. Держала это снадобье всегда под рукой, приводить в чувство Аннигелл после истерик.
А уже потом создала иллюзию, и отправила в спальню. Разумеется, дверь собственноручно распахнула, всем хороши фантомы, но вот дверей открывать не умеют.
Над тем, кого изобразить, тоже долго думать не пришлось, Хисланда, а кого же еще? Спросить у советника, зачем он приходил в спальню знахарки, не решится ни один самоубийца, ровно как и распространяться среди друзей насчет этого странного визита.
Призрак стремительно ворвался в спальню, подозрительно уставился на съежившегося при его появлении незваного гостя, и медленно потянулся рукой к висящему на груди рожку, по первому зову которого появлялся отряд стражников. И тут претендент в любовники не выдержал. Выскочил из постели и, хватая по пути эффектно разбросанную одежду, рванул прочь, лепеча какие-то извинения.
Само собой, он наступил по пути в лужицы валерианки, и даже, поскользнувшись, уронил в одну свои вещи. Не замечая ехидно улыбавшейся Тренны подхватил то, что сумел, и стремглав выскочил прочь. Наверняка горе-любовник намеревался привести себя в порядок в каком-нибудь полутемном уголке, да забыл про дружков, пришедших понаблюдать за происходящим. И приведших своих знакомых дам, обожавших такие шутки и не очень любивших Тренну.
Завидев голого хвастуна, вихрем вылетевшего из комнат знахарки с камзолом в обнимку, компания растерялась только в первый момент. Потом раздались сначала робкие смешки, а за ними и дружный хохот. Провожавший убегающего ловеласа до выхода из зала. И тут в действие вступила поднятая Тренной армия котов, бывших, после женщин, второй слабостью советника.
Почуяв запах вожделенной настойки, коты и кошки всех мастей, медленно, но верно догоняли шутника, укрывшегося в какой-то комнате. И едва ловелас, приведя в относительный порядок свою внешность, с невозмутимым видом выбрался в коридор, целая стая любимцев Хисланда, жаждущих отведать обожаемого снадобья, набросилась на него. Они сладострастно мяукали, терлись о бедолагу, точили о штаны когти и лизали сапоги. Некоторые пытались влезть сердцееду на плечи, пропахший валерианой камзол манил животных, как портовая таверна - вернувшегося из плаванья моряка.
И вот тогда неудачник не выдержал, отчаянно сбрасывая с себя упорно возвращающихся котов, ринулся обратно в комнату, оказавшуюся спальней одного из поваров, и сидел там до тех пор, пока не вернулся хозяин. Никто не знает, во сколько шутнику обошлась помощь повара, однако все придворные к вечеру начинали истерично хихикать, едва завидев очередного, пресыщено развалившегося посреди пола кота. Несколько дней достаточно было сказать - мяу, чтобы едва стихший хохот вспыхивал с новой силой.