– Ладно, – наконец ответил я. – Пошли в магазин.
Продавец в «Диксоне» на Оксфорд-стрит сказал, что настроить «Сони плэйстэйшн» просто, с этим справится и двухлетний ребенок. Когда сорок пять минут спустя я все еще сидел на корточках перед телевизором, матерясь на инструкцию по эксплуатации, легче мне не становилось.
Срочно требовался двухлетний ребенок, который объяснил бы мне кое-какие моменты, но все младенцы были заняты в яслях, читая лекции воспитателям об относительных преимуществах процессора К6-2 3Д на 475 мегагерц. Пришлось разбираться самому.
Наконец, после того как я внимательно прочел инструкцию, вместо того чтобы пробегать ее глазами, я достиг уровня младенца и мог начинать играть. Как и во многом другом, все дело было в спокойствии. Мой первый матч был с Питом Сампрасом. Возможно, лучше бы начать с более слабых противников, но я изучил весь список возможных претендентов и не нашел имен ни Лучано Паваротти, ни Розанны Барр. Нет, надо играть с профессионалами, и, если честно, никого круче Сампраса нет. Даже нарисованного.
Я проиграл 6:0, 6:0 в одном из самых неравных боев со времен вторжения американских войск в Гренаду. Что сделало поражение еще более неприятным, так это колкие замечания телекомментатора Барри Дэвиса. Создатели игры, вероятно, заплатили ему, чтобы как-нибудь вечером он зашел в студию и записал тысячи разных комментариев, которые потом можно вставлять в подходящие моменты матча. Мне показалось, что ко мне он был несправедливо критичен; возмущало и то, что он называл меня «игрок номер один».
– О боже, – говорил он. – И о чем только думал игрок номер один?
Или:
– Игрок номер один должен быть внимателен при подаче. У него с ней проблемы.
Когда я проиграл 6:0 Седрику Пьолину, Барри зашел слишком далеко.
– О боже, о боже, – произнес он. – Игрок номер один попросту не обладает необходимыми данными, чтобы играть на этом уровне.
– Слушай, комментатор А, – закричал я в телеэкран – черт возьми, дай мне передохнуть – я играю всего двадцать минут! Пьолин же выступает на профессиональном уровне десять лет!
Но Барри, конечно, был прав. Я играл не на том уровне. Сам того не заметив, я переключил уровень на «очень трудный». Как только я нажал на кнопку «легкий уровень», то сразу размазал Агасси по корту 6:2, 6:2. (Если бы в реальной жизни все было так просто.)
Упорно проиграв два часа, я почувствовал, что заслужил чашечку чая, тем более учитывая, что за один сет я только что сравнялся с Грегом Руседски на «среднем» уровне. Барри не обрадовала моя передышка. Из кухни я слышал его непрекращающиеся речи: