– Проблема Израиля в том, – сказал он, – что мы перестали видеть в арабах соседей. Мы стали относиться к ним как к врагам.
Трудно поверить, что еще в начале этого века арабы я евреи мирно жили бок о бок друг с другом. Может быть, тогда все было проще, потому что никто из них не держал бразды правления в руках. И только в 1948 году, когда британцы отсюда ушли, они начали всерьез задумываться о взаимной ненависти.
– Один мудрый израильтянин, профессор Лейбовиц, – продолжил мой неотразимый экскурсовод Иехуда, – охарактеризовал положение Израиля словами: «Никто никогда не говорил, что Швеция принадлежит шведам, но им исключительно повезло, что никто больше на Швецию не претендовал».
Думаю, он прав. Мои познания в истории довольно отрывочны, но я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь читал о том, что кто-то отправлялся за моря и океаны, чтобы заселить Швецию. Все знали, что. там слишком холодно, слишком скучно и пиво слишком дорогое.
У Западной стены (или Стены Плача), той важнейшей из уцелевших древних святынь, где ортодоксальные евреи ревностно отправляют заветы веры, я увидел незабываемое зрелище. Один раввин был вынужден прервать раскачивания и молитвы, чтобы ответить на телефонный звонок. К моему удивлению, он просто бродил по святому месту, общаясь по мобильному, и никто не сделал ему замечания. У него что, прямая линия с Богом? Он получал важные наставления от Господа, или это мама просила забрать ее с вокзала? Я точно знал – это если и не знак свыше, то знамение времени.
Йехуда продолжил экскурсию, отвез меня в Западный Иерусалим, который называл британским Иерусалимом, так как там было много зданий, построенных британцами во время их мандата, с 1917 по 1948 год. Он показал мне, где гулял, когда был ребенком, где воздвигались заграждения, какие зоны были закрыты для прохода и где, по его мнению, еврейские поселенцы вторглись в арабский Иерусалим.
Я почувствовал себя кем-то особенным, человеком, которому предоставили редкую возможность увидеть древний город новыми глазами – глазами местного жителя. Меня отвезли на машине в места, о которых знали только местные, – на окружающие холмы, с которых открывался великолепный вид на город, построенный на высоте 757 метров над уровнем моря. Иерусалим мог быть поистине божественным местом, если бы его умиротворенную красоту дополняло хотя бы подобие политического умиротворения. Боюсь, этому не суждено случиться. К несчастью, в отличие от Стокгольма, в этих древних стенах слишком многие думают, что Бог наказал им остаться здесь навеки.