Влад-Дьявол: Отлично. А как дела у тебя, Влад?
Влад-Библиотекарь: Ну, у меня тоже день прошел неплохо, отец. Мы оштрафовали Влада-Опоздуна за возврат двух книг на три недели позже срока, и мне восемь раз пришлось просить Влада Ревуна говорить тише в отделе справочной литературы.
Влад-Дьявол (шепотом): И где мы с Владом-Мамой дали промах в воспитании этого мальчика?
Мы продолжали идти по набережной реки Нистру с видом на Украину на противоположном берегу. На каждом берегу реки недалеко от крепости стояли заброшенные на вид блокпосты. Никакого моста, который бы соединял берега, не было. Здесь нечасто пересекали границу, так что парома вполне хватало.
– Мы могли бы заскочить в Украину на чашечку чая, – предложил я.
– Не могли бы, – ответил Юлиан, – если только у тебя есть виза.
– А мне ее не выдадут?
Юлиан рассмеялся.
– Ты не знаешь, как здесь все устроено, – сказал он. – Тебе придется подавать заявление на визу в Кишиневе, это может занять до двух недель и будет стоить сто долларов.
– Безумие, – простонал я. – Эти страны так нуждаются в притоке иностранной валюты и так усложняют въезд для иностранцев!
– Знаю, но в большинстве стран бывшего Советского Союза правят ребята, которые выросли при партийной системе и потому подозрительно относятся к Западу.
Итак, Украину посетить не удалось. Это был как раз тот случай, когда видит око, да зуб неймет.
– Какой первый крупный город в той стороне? – спросил я, указывая вперед.
– Думаю, Чернобыль.
Ладно. Тогда, может, мы не так уж много потеряли, не попав на Украину.
Чернобыль – место, где первая произнесенная при мне фраза Григора на английском имела бы смысл.
– У меня сорок три уха.
– Да, вижу. Приятно познакомиться.
Мы ушли с набережной и побрели к отелю Сороки, где мы с Юлианом собирались остановиться. Удивительно, в маленьком молдавском городке был отель, построенный для деятелей коммунистической партии, приезжавших в Сороку, а местная крепость входила в программу экскурсии, которая была для них еще одним «приятным бонусом». Скучная серая полуразрушенная громада напоминала закрытую фабрику. Я подошел к двойным стеклянным дверям и толкнул их. К моему удивлению, они открылись. Внутри не было никаких признаков жизни. Юлиан крикнул, и откуда ни возьмись появилась хмурая и неприветливая женщина. (Она, должно быть, прошла по конкурсу из сотен других хмурых и неприветливых.) Она сказала, что номер на двоих с двумя кроватями будет стоить 20 долларов.
– Это дорого, – сказал Юлиан.
– Но я не вижу богатого выбора, – ответил я. – Скажи, что мы согласны.