— Иди в меня, — прошептала она, как только он оторвал губы от ее рта. — Иди — я хочу, чтобы до конца… — Глаза ее были закрыты, она тяжело дышала.
— Подожди, не спеши… — уткнувшись ей в ухо, заклинал Антон. — Дай мне поцеловать тебя там… Ты так стонешь, когда я тебя там целую… Я только касаюсь тебя кончиком языка — и все твое тело прямо светится от наслаждения…
— Нет, я не выдержу! Я слишком сильно тебя хочу! Иди! — И Кристина сама направила его пылающий от возбуждения член в себя. Бедра ее взметнулись ему навстречу — и Антон, вскрикнув, притянул ее к себе.
Губы их снова слились в поцелуе, а тела слаженно задвигались в танце любви. Антон то приподнимал ее за ягодицы, то выпрямлял и сводил вместе ее ноги — и двигался в узкой и тесной щелке, которая при этом получалась. Потом он выскочил из нее и, шумно дыша, перевернул ее тело на живот. Кристина приподнялась, чтобы он мог войти в нее сзади. Теперь они напоминали двух красивых животных — неистовых в своем желании дойти до самых высот наслаждения… Антон был уже близок к апогею, как вдруг с губ его сорвалось:
— Наташа!
После этого в комнате повисла страшная тишина.
Антон, так и не кончив, повалился на кровать вниз лицом, и плечи его затряслись от рыданий.
Кристина вскочила и выбежала в соседнюю комнату. Сердце ее колотилось, руки и ноги дрожали. Ее возбуждение никуда не пропало — медленно, но верно оно перерастало в агрессию. Как он посмел назвать ее Наташей!.. Ведь они договорились… Он сам ей обещал! Ее буквально трясло от бешенства.
Накинув на себя первое, что попалось под руку, Кристина влетела в комнату и увидела Антона, который был уже одет и неподвижно стоял у окна.
— Уходи! — коротко бросила она ему. — Можешь считать, что у нас ничего не получилось!
Антон повернулся к ней и пожал плечами.
— Извини… — пробормотал он. — Я не хотел…
— Я понимаю, — мрачно отозвалась Кристина. — Это идет из подсознания — и тем хуже. Ты уже никогда не сможешь от этого избавиться. А я так не хочу. Поэтому уходи. Слышишь — немедленно! — Кристина почувствовала, что еще немного — и она заплачет.
— Но мне нужно собрать вещи…
— Потом соберешь. Я оставлю тебе ключ — приедешь, когда меня тут не будет, и соберешь! Ключ оставишь соседке. А сейчас, будь добр, оставь меня одну…
— Хорошо…
Через десять минут Кристина сидела на пустой кухне и, обжигая язык и губы, пила кофе. По щекам ее текли горячие слезы.
— Так я и знала… — шептала себе самой она. — Так я и знала, что так будет…
Ей ужасно хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своим горем. Но был выходной, и ей не нужно было никуда идти. Они с Антоном собирались провести весь день в постели и только вечером сходить поужинать в ближайший ресторан. Кристина взглянула на часы — было еще только одиннадцать утра.