Сейчас маг вполне мог оказаться бесполезным, мог утратить свой дар за годы скитаний и лишений. И дэйн этого боялся. Но все же... если Йен сможет вылечить Мили, сможет вернуть хотя бы частицу своих настоящих возможностей, его жизнь и судьба станут иными. Он вновь получит шанс помогать людям, употреблять свой темный дар во благо. Он перестанет страдать и терзаться, сможет жить без боли и скитаний. Да, будь у него выбор, сумей он вспомнить - все изменится. И в этот раз, дэйн был уверен, брат поступит верно. Если же нет... что ж, как бы то ни было - это единственный шанс для обоих начать жить. Жить, а не существовать, превозмогая невозможное.
Утратив поддержку дэйна, Повитуха быстро теряла силы. Неосознанно она протянула руку к Волорану и попыталась позвать его по имени, но губы не слушались. Бисеринки воды снова выступили по телу. Йен, осторожно повернул лицо умирающей к себе и шепотом произнес:
- Он не может сейчас тебе помочь, Милиана. Его сила не даст мне тебя вылечить.
- Йен... скажи... - острая боль заставила тонкое тело выгнуться, но Повитуха должна была договорить до конца: - у меня... есть... надежда... крохотная надежда... есть?..
В ее голосе звучало столько боли и мольбы, что лицо мужчины дрогнуло:
- Закрой глаза, - приказал он и глубоко вздохнул, отнимая ладонь от безобразной раны.
На кончиках пальцев засеребрился иней.
Милиана подчинилась.
В груди воцарился мертвенный холод. Обжигающий, перехватывающий дыхание, но не пугающий, а приносящий покой. Магесса не знала - хорошо это, или плохо, не видела ни застывшего лица Грехобора, ни подавшегося вперед Шахнала, не заметила как, скользнул по ее лицу непроницаемым взглядом и отвернулся Волоран. Все, что имело сейчас значение - успокаивающий холод. Утешительная стужа.
Повитухе казалось, будто она летит. Или плывет. Она уже не понимала. Хотелось открыть глаза и посмотреть, что же такое с ней происходит, но веки налились тяжестью и уши заложило. Зато перед мысленным взором мелькали видения прошлого, наполненные радостью, болью, печалью. Все самые дорогие ее сердцу воспоминания.
Это смерть?
Она не знала, и было все равно.
Покой.
Если эта прохлада, дарящая мир ее душе, и есть смерть, то она с радостью примет ее.
Возможно, через несколько мгновений на нее обрушится клинок палача, потому что Йен не справился, потому что она... сошла с ума. Милиана позволила дэйну поцеловать ее. Ему - равнодушному, ее - живую. Осознавая, как низко она пала после этого в его глазах, Повитуха едва смогла сдержать рыдания.
На пороге смерти нет смысла себе врать. Она, столько времени прожившая с Грехобором, цеплявшаяся за него... так отозвалась на поцелуй. И неважно, что именно было причиной этого поцелуя. Он этого не узнает. Никогда... только себе она могла признаться. Сейчас. Они так похожи... они такие разные. Зачем она так поступила? Зачем? Как ни обманывай себя, представляя, что тебя целует другой, все равно понимаешь - это ложь. И то, что случилось между ней и дэйном - тому подтверждение. Лишь бледное подобие...