– Знакомая картина, – вздохнула Лиза и захлопнула блокнот, тем самым давая понять: все, что ее интересовало, она уже выяснила. – Так говорят многие женщины. Жертвы домашнего насилия. Бедняжки-бедолажки. Я не понимаю их и никогда не пойму. Но это – их жизнь. Вот и Вера ваша такая же. Пожалуйста, Валерий, напишите здесь ваши координаты, данные Халина и вообще все-все, что знаете. Телефоны, адреса.
– Вы не беспокойтесь, у меня есть деньги, я заплачу вам за работу.
Лиза улыбнулась:
– Да я как-то и не беспокоюсь. Только хочу предупредить сразу: никаких гарантий я дать вам не могу. Сделаю все, что в моих силах, не более. Но что-то подсказывает мне, что она жива.
Наумов встал. Плечи его опустились, взгляд погас. Обреченной походкой он направился к выходу.
– Выше голову, Валерий! Может, еще не все потеряно! – попыталась приободрить его Лиза. Когда за ним закрылась дверь, она сказала Глаше: – Казалось бы, такое простое дело! Пропала женщина. Но мне почему-то кажется, что здесь что-то не так… Завтра ты отправишься к этому Халину. Попробуешь разговорить его, хорошо? А то у меня в девять одно судебное заседание, в три – другое. Не представляю, как я все это осилю. Да и дела-то все такие сложные! Убийства.
Глаша кивнула.
Лиза протянула ей листок, где были записаны все адреса и телефоны по новому делу.
– Пирожные отнеси Адаму. Все, рабочий день закончился. Знаешь, Глаша, с тех пор как ты вышла замуж, все как-то изменилось. Ты все время рвешься домой. Как было хорошо, когда ты принадлежала только мне! Вспомни, как много мы всего успевали!
– Ты хочешь, чтобы я разошлась с Адамом?
– Нет, конечно! Передавай ему привет.
– Заходи, заходи, Тамара. Я сейчас кофе сварю.
Соседка прошмыгнула в квартиру Нины Петровских и, оказавшись в кухне, села на свое любимое место – возле окна.
– Что, опять поссорились с мужем?
– Да. Надоело уже! Каждый раз одно и то же, даже и говорить с ним не хочется. Он сейчас вышел из дома, отправился в магазин, за хлебом и сахаром. А я к тебе – покурить, поболтать о нашем, о женском.
Нина Петровских, хозяйка, бледная худенькая женщина, была одета в домашние серые штаны и тонкий свитер. Светлые волосы стянуты в тугой узел на затылке. Кончик носа розовый, да и глаза как будто бы заплаканные. Она подлила воды в кофеварку, вычистила из нее остатки утреннего кофе, заправила ее новым, свежим. Включила. И обеим женщинам показалось, что с того момента, как загорелась красная кнопка, и у них самих начался отсчет нового времени в их жизни. И что жизнь, в сущности, продолжается.