— Зачем тебе это? — спросил Оксиарт у дочери. — Я рассчитывал, что Кайан будет присматривать за тобой.
— Я находилась в большей опасности, когда он был рядом. Александр крайне подозрителен. Если ему покажется, что ребенок, которого я ношу, не его… Нет необходимости говорить тебе, что мой супруг может быть необычайно жестоким. Неужели ты хочешь увидеть, как покатится голова Кайана? — Она нахмурилась. — Перестань сверлить меня взглядом. Я не совершила ничего такого, что опорочило бы твою или мою честь.
Оксиарт обнял ее.
— Я никогда не сомневался в тебе.
— Быть женой Александра — это почти то же самое, что ехать на тяжело груженом верблюде по тонкому льду. На пути полно ям, и так и жди, что окажешься в ледяной воде. — Они направились к ее шатру. — Прости меня. Из-за беременности я бываю слишком эмоциональной.
Оксиарт улыбнулся.
— Твоя мать была такой же.
— Я бы никогда не подумала, что стану сожалеть об отсутствии Гефестиона, но это именно так. Александр сейчас стал больше пить и проявляет непозволительную беспечность. Ему ничего не стоит вступить в рукопашную схватку с вражескими патрулями. За последний месяц он был уже дважды ранен.
— Когда я приехал, Александр меня встретил лично. Судя по его настроению, нельзя было предположить, что между вами произошла размолвка.
— У нас все в порядке. Гефестион забрал Европу с собой. Правда, Александр больше прислушивается к мнению персов, чем к моему. Помяни мои слова, отец! Сколько бы стран он не завоевал, ему все равно будет мало.
— Придержи язык. С твоей стороны не очень умно высказывать подобные мысли.
— Но кому же мне открывать свое сердце, как не тебе?
— Действительно, Александр с каждым днем становится все в большей степени азиатом. Но разве это плохо? Он ценит каждого по его способностям, а не по национальности. Уверяю тебя, не так уж легко быть царем.
Он устроился на скамье с подушками.
— Я рад, что ты сейчас превосходно выглядишь, прямо сияешь. — Он похлопал ее по руке. — У беременных женщин часто возникают странные капризы.
— Он уверен, что будущий ребенок — мальчик, — сообщила она.
— Тогда он, должно быть, удивится, узнав, сколько радости приносят дочери. — Оксиарт взял кубок с вином и усмехнулся. — Я так и не решил, являешься ли ты для меня благословением Мудрого Бога или проклятием.
Откинув полог шатра, появился Александр.
— Готов спорить, что Роксана забивает тебе голову россказнями о том, как я плохо с ней обращаюсь, — сказал он, садясь рядом и обнимая ее с видом хозяина.
— Я говорила отцу то же, что говорю и тебе в лицо, — возразила она. — Ты слишком беспечен и не дорожишь своей жизнью. Я не хочу, чтобы наш ребенок родился сиротой.