Мерцающее пламя светильника отбрасывало на серые каменные стены причудливые изображения. Роксана догадывалась, что в пещере не ощущается разница между ночью и днем, но, тем не менее, она всегда чувствовала наступление сумерек. Когда садилось солнце, ей казалось, что чудовищный вес горы начинает давить на нее, затрудняя дыхание, и холод пробирал до самых костей.
Она достала из кедрового ящичка чистый лист египетского папируса. Эту драгоценную бумагу больше не было никакого смысла хранить. Оставалось слишком мало времени. То, что она прятала в своем сердце столько лет, необходимо было записать, иначе никто никогда не узнает об этом.
Раньше дни тянулись бесконечной чередой, подобно бескрайним степным просторам, но теперь все изменилось. Она жаждала услышать мерный шум дождя, ее глаза тосковали по зелени плодородных долин. Дитя света, рожденная, чтобы по праву занять трон древних властелинов, она мечтала ощутить кожей лица живительный горный ветер и почувствовать ритм несущейся галопом лошади. Неужели она отправилась в такую даль только для того, чтобы закончить свои дни в этой мрачной пещере?
Когда она смыкала веки, перед ее глазами вставала белая мантия снегов Согдианы, холодных и безмолвных, над которыми в танцевальной рапсодии медленно плыла сверкающая круговерть снежинок.
А здесь первый робкий цветок уже бросил вызов сонной коричневой равнине. За ним, застилая степь пышным цветным ковром, появилось множество последователей, приветствуя наступающее утро, — красных и желтых, голубых и лиловых, окаймленных зеленью всех возможных оттенков.
Она наклонилась, чтобы собрать цветы в букетик. Их сладковатый запах наполнил темное помещение, они словно принесли с собой солнечный свет, и он проникал в каждый уголок темницы и согревал ее душу. Что же это была за птичка, пением призывавшая свою подругу? Роксана была уверена, что уже слышала эти звуки — сотни, даже тысячи раз.
— Лети высоко! — прошептала она. — Так высоко, чтобы коснуться облаков.
Она ощутила ком в горле.
— Александр… Сделал ли ты это для меня… или же я совершила это ради тебя?
В течение семи лет ее удерживали в этой горной темнице, и она никогда не сомневалась, что только смерть принесет ей свободу. Уже давно она перестала бояться вороного коня и закутанного в плащ мрачного всадника.
Ей уже не долго осталось ждать. Прошлой ночью во время смены стражи она подслушала, о чем шептались между собой два охранника.
— Еще несколько дней, и нас освободят от этой работы, — сообщил Сайлас.
— Полагаю, это хорошая весть, — ответил Киро. — Я не для того оставил отцовское стадо коз, чтобы провести половину жизни, надзирая за персидской шлюхой.
