Все. Более основательно порубленного обезьяна можно было не опасаться. С единственной функционирующей лапой он даже ползти толком не сможет, а мощные струи крови, бьющие из перерезанных сонных артерий, красноречиво свидетельствовали о том, что жить громадной кукле осталось всего ничего.
Это понял и шам, мгновенно прервав ментальный контроль над бесполезным куском мяса.
В стеклянных, ничего не выражающих глазах нео внезапно промелькнула мысль. Вернее, не мысль, а просьба. Вполне понятная просьба разумного существа, уходящего в Край вечной войны плохо и больно.
– Добей… – прохрипел мутант.
Лия кивнула. Само собой, приближаться к такому врагу, даже умирающему, лишний раз ни к чему. Поэтому она бросила мечи в ножны, выдернула лук из налучья и выстрелила.
Стрела вошла точно в глаз нео, пробив мозг. Безболезненная, почти мгновенная смерть. Но мутант все-таки успел пророкотать:
– Благодарррю…
И умер, сжав огромный волосатый кулак уцелевшей лапы. Без страха и сожалений, как подобает настоящему воину.
– Легкой дороги тебе в Край Вечной войны, – негромко проговорила Лия.
* * *
Те из зомбированных, которым после атаки Бора повезло отделаться синяками, ссадинами и незначительными переломами, возобновили наступление. Но не прошло и минуты, как все они полегли под ударами коротких мечей Лии и пудовых кулаков громилы.
Один из поверженных зомби обратил на себя особое внимание девушки. Крепко сложенный человек полулежал, прислонившись к стене и пачкая ее кровью из раздробленного затылка. Он был одет в камуфлированный комбинезон, явно извлеченный из довоенных запасов и восстановленный в Поле Смерти, – мало кто в этом мире мог бы похвастаться одеждой столь качественного покроя. Не меньшее впечатление производили его армейские берцы – совершенно новые, из мягкой кожи, на каучуковой подошве. Но наиболее достойным внимания было оружие умирающего.
В массивном кулаке зомби сжимал рукоять огромного ножа с матовым черным покрытием клинка, двусторонней гардой, отлично предохраняющей руку, и массивным навершием рукояти, которым равно можно и гвоздь забить, и башку проломить тому, кто тот гвоздь забивать помешает.
Мутные глаза умирающего приобрели осмысленное выражение. Кукловод легко расставался со сломанными куклами.
– Удачи… на пути воина… – из последних сил проговорил человек, встретившись глазами с Бором. – Отомсти…
Голова владельца черного ножа безвольно склонилась вниз. Струйка крови вытекла из угла его рта, на камуфляж упали темные капли.
– Похоже, богатый маркитант был, пока под власть шама не попал, – произнесла Лия. Потом присела на корточки, разжала еще теплые пальцы, сжимающие рукоять, набранную из плотно пригнанных друг к другу кожаных дисков. И присвистнула.