Поэтому однажды к Тевкелеву явились посланцы «от каракалпацкого Гаиб-хана и от главного духовного Мурат-шейха, и от всех каракалпацких старшин», и заявили, что все каракалпаки желают стать российскими подданными. Может быть, сильная Россия сможет навести порядок и приструнить «беспредельщиков». Правда, пока качество «крыши» не проверено, то есть непонятно — будет ли заступничество России эффективным, ясак они платить не будут и аманатов (заложников) давать не намерены. В общем, давайте пока попробуем вместе поработать, а когда ясен станет прок от этого сотрудничества — можно и пересмотреть условия договора.
Тевкелев, прекрасно понимая, что никакой деятельной помощи здесь, за сотни верст от своих границ, Россия никому оказать не сможет (по крайней мере, пока), присягу каракалпаков тем не менее принял. Как он записал в дневнике — «не хотел, дабы они з злобою отъехали, принужден, особливо для свободы обретающихся у них башкирцев, показать склонность по желанию». Проще говоря — зачем зря злить людей отказом? Вреда от этой присяги никакого не будет, а вот шанс вытащить башкир появляется.
Так оно и случилось — после бурной и, что важнее, результативной работы, проведенной по просьбе Тевкелева авторитетным человеком Букенбаем, каракалпаки согласились, в знак своих добрых намерений, отпустить с Тевкелевым этих плененных невесть когда башкир. И, как ни странно, словами на сей раз дело не ограничилось. Башкиры, ошарашенные пониманием того, что их, похоже, и впрямь отпускают, медлить не стали. Сборы были недолги, и вскоре к окрестностям ставки Абулхаир-хана прикочевала небольшая орда — с юртами, стариками, верблюдами, женщинами и детьми. Так Тевкелев, нежданно-негаданно даже для самого себя, оказался вождем небольшого степного племени, «и переводчику Тевкелеву стал немалой кураж, понеже люд оружейной и дельной — на конь сядут с 300 человек».
Дальше — больше. Любой пример заразителен, и после перехода в русское подданство каракалпаков, о котором немедленно стало всем известно, в Степи установилось даже нечто вроде моды на принесение присяги Белой царице. Под императорскую руку перешло несколько авторитетных старшин из противной партии, да и сами «противные» сильно приутихли. Но самое главное — русское подданство пожелал принять хан Среднего жуза, которого русские в документах упорно называли Шемякой, хотя сами казахи звали его Семеке. Ехать на земли Среднего жуза Тевкелеву было просто не на чем, да и опасно — несмотря на некоторую растерянность противной партии, в ее рядах осталось немало забубенных головушек, никогда не отказывающихся от набега. Поэтому принимать подданство Среднего жуза отправились лучший дипломат из «верных» казахов Худай-Назар-мурза, да полномочный представитель русского посольства — башкирец Таймас Шаимов.