Так или иначе, но за идею ухватились оба. Тевкелев, еще находясь у Абулхаира, отписывал о строительстве города «в центр»: «…оная крепость будет им, кайсакам, великой страх, а российским подданным превеликое охранение[116]». Абулхаир же, мало того, что трижды напоминал про город Тевкелеву, так еще и, едва проводив своего гостя, уже через пару месяцев писал в Петербург с просьбой вернуть Тевкелева обратно, причем именно для строительства города: «покорно прошу ваше И.В. дабы вышеупомянутого Тевкелева милостиво повелеть отправить на устье реки Орь для строения тамо крепости, хотя с двумя тысячей человек людьми…[117]».
Но об отправке Тевкелева обратно к казахам никто и не помышлял. Вернувшийся в Россию переводчик переживал триумф. На некоторое время Тевкелев стал самым популярным человеком в петербургских салонах. Посудите сами: человека давно считали погибшим, в лучшем случае — угодившем в рабство. И это была вполне официальная позиция — как раз накануне возвращения Мамбета в Уфу пришли из Санкт-Петербурга немалые деньги — тысяча рублей. Причем пришли они целевым назначением — на выкуп главы российского посольства: «в Государственной коллегии иностранных дел отправлено на Уфу денег тысяща рублев с определением, чтоб уфимской воевода всевозможное старание употребил, дабы на оныя деньги, купя лошадей или товаров, часто помянутаго Тевкелева чрез верных башкирцов из тех варварских рук выкупить или поиманными киргис-кайсаками, ежели в поимке есть, обменить, а буде в поимке нет, то, захватя возможным образом, за свободу их еще Тевкелева требовать».[118]
А тут в Петербург летит депеша — человек мало того, что выбрался самостоятельно, приведя с собой ханского сына и других не менее ценных заложников, так еще и привел под руку государеву практически все приграничные казахские племена с довеском в виде никому не ведомых каракалпаков! Как писали современники:
«В январе месяце 1733 года означенный Тевкелев с ханским сыном и с киргис-кайсацкими старшинами, к немалому удивлению, прибыл на Уфу благополучно[119]».
Таких приятных известий России не выпадало уже давно, и скромный «переводчик», готовившийся к аудиенции у самой императрицы, надолго стал неизменной темой для разговоров в высоких кабинетах. Как правило, обсуждающие сходились на мнении, что Тевкелев теперь, коли не дурак, может взлететь весьма высоко, раз уж такой фавор человеку выпал. Хотя дурак будет, если попытается лезть наверх самостоятельно. Кто же его пустит-то, несмотря на всю славу? В России испокон веку так заведено: хочешь чего добиться — поделиться придется. Не деньгами, так славой и заслугами. Вот что я вам скажу, Парамон Спиридоныч, — Мамбетке этому надо с большим человеком знакомство свесть. Поддержкой заручиться, да, пристроившись в кильватер, и пробиваться наверх. И высокому мужу хорошо — отсвет тевкелевских заслуг на него упадет, и Тевкелеву неплохо — покровитель его широкой спиной прикроет, до самых высот без потерь доведет. Только честного найти надо, с совестью и понятиями, чтобы все одеяло на себя не стянул, да по пути протеже своего не бросил за ненадобностью.