Илар с удовольствием взял в руки драгоценный томик – он любил книги, любил запах бумаги, чернил, тисненой кожи… Лет сто назад изобрели способ печатать с помощью специальных приспособлений, но все равно книги были дороги. А что говорить о рукописных книгах! Те ценились буквально на вес золота, и похоже, что эта книга была из их числа. На обложке вытиснены какие‑то знаки – Илар не знал, что они обозначали, но где‑то встречал такие письмена, где‑то в книгах о магии.
Осторожно, чтобы не повредить драгоценную книгу, парень взял ее в руки, отстегнул застежку и открыл Книгу на первой странице.
И тут в его голову будто стукнули кулаком – мягким, но здоровенным, едва не заколотившим Илара в пол как, гвоздь. За долю секунды в его голове пронеслось все, что было вчера – он вспомнил!
* * *
Ему стало себя жаль, такого несчастного неудачника, к глазам подступили слезы, потом пришел озноб, от которого заклацали зубы, и наконец — Илар решительно шагнул к двери, дернул за веревочную петлю приставленную вместо ручки, шагнул в дверной проем, полный самых худших предчувствий.
Они его не обманули. Входя, Илай не пригнулся и самым препаскуднейшим образом врезался больной макушкой в притолоку, отчего едва не потерял сознание и с минуту не мог ничего видеть, шипя от боли. Потому и не разглядел старика, лежащего на топчане возле окна и похожего на груду вонючего тряпья.
— Ты кто? — хриплый голос напоминал скрип гвоздя по куску стекла, Илар вздрогнул, подался назад, потом вспомнил, что в общем‑то идти ему сейчас некуда, замер на месте, пытаясь проморгаться и разглядеть источник звука.
— Человек. Илар – обреченно ответил парень, и все‑таки избавившись от одури, разглядел старика – длиннобородого, худого, изможденного и похожего на скелет с чудом сохранившимися глазами.
— Илар? Это чего такое – Илар? – задыхаясь спросил старик, и потом добавил, таким же скрежещущим голосом – впрочем – плевать, Илар, Калар, Дерьмар или что ты там такое. Ты вовремя, а то я думал, что никогда не подохну. Иди сюда! Сюда, говорю, иди! – старик кашлянул, в груди у него забулькало, и на минуту в избушке воцарилось молчание. Потом старик снова шевельнулся, мучительно медленно сел на топчане и что‑то тихо прошептал себе под нос. После этого Илару ужасно захотелось подойти, обнять старика, пригладить его всклокоченные, вымазанные чем‑то липким и вонючим волосы, подать воды, накормить, напоить… и вообще сделать все, что тот попросит.
Илар понимал, что это желание противоестественно, что старик этот ему совершенно чужой и даже отвратителен, но ничего не мог с собой поделать – ноги сами несли его к лесному отшельнику и через несколько секунд он уже стоял перед ним, дрожа от желания услужить.