– Значит, ты будешь сопровождать её для защиты семейных интересов.
– Именно так.
– Но ты не особенно жалуешь свою семью.
– Тут ты не прав. Это моя семья не особо жалует меня.
– Это ты так думаешь, – многозначительно сказал Эфраим.
– Это я так думаю. – Мэтт задумчиво отхлебнул виски. – Однако бабушка всегда меня любила.
Это бабушка заменила ему мать, когда та умерла вскоре после рождения Мэтью. Это бабушка занимала его сторону в частых стычках с отцом, когда он стал старше. И это бабушка рыдала, когда отец добился его назначения во флот и отослал прочь.
– И я тоже любил её.
Только в последние годы с приходом мудрости, взращенной на опыте и расстоянии, он переосмыслил свою юность. Он и в самом деле был диким юнцом, намного более склонным к попаданию в неприятности и скандальному поведению, чем все три его старших брата вместе взятых. Теперь он видел то, чего не видел раньше – отцовское разочарование, когда тот столкнулся с бунтующим и неуправляемым ребёнком. Теперь он мог понять желание отца, чтобы будущее его сына сформировалось под влиянием чего-либо, кроме потакания капризам и излишествам. Только теперь он мог признать правоту и быть благодарным отцу за смелость отослать сына в свободное плавание, чтобы он мог найти свой путь и проверить себя на прочность. И, наконец-то, он мог принять ту любовь, которая потребовалась для того, чтобы сделать это.
Он узнал о смерти отца незадолго до окончания войны, ирония ситуации поразила его, и он отчаянно сожалел об этом. Когда, наконец Мэтт осознал, что он не может простить отца, потому что старик не сделал ничего такого, за что его следовало прощать, а просто сэкономил силы в превращении своего младшего сына в мужчину, которым они оба могли бы гордиться, было уже поздно. Это был долг, который он не мог отплатить.
По крайней мере, до сегодняшнего дня.
– К тому же, ты до сих пор не разговариваешь со своими братьями, – сказал Эфраим так, как будто это не имело никакого значения.
– Ты прекрасно знаешь, что не разговариваю. – Таким же небрежным тоном, как и друг, ответил Мэтт. – Так же как и они не разговаривают со мной.
– А ведь тебя так легко было найти после того, как ты оставил службу у Его Величества, отказавшись использовать свой титул и порхая из Англии во Францию и обратно, – с издевкой произнес Эфраим. – За последние три года у тебя даже не было постоянного адреса.
– Это бы не помогло. Жизнь аэронавта и всё такое. И к тому же я не порхал.
Уже давно Мэтт понял, что ничего в жизни не желает так сильно, как восстановить отношения с братьями. Но хотя он, не колеблясь, сражался с врагом на подбитом корабле в море, за три года после окончания войны Мэтью так и не набрался смелости встретиться со своей семьей. Его отъезд из Вестон-Мэнор не был задушевным и спокойным, и поэтому, несмотря на то, что он хотел вернуться домой, прием, ожидавший его там, пугал.