>,— что, как уже отмечалось, было едва ли не наиболее характерной чертой процесса деификации божеств и героев в Китае.
Как и всякий чиновник, божественный чиновник-покровитель чэн-хуан не только управлял своими подопечными и давал информацию об их делах по инстанции, но и обязан был заботиться об их благополучии, рассудить их в случае конфликта. Известно, например, что во время засухи городские власти в первую очередь обращались непосредственно к Лун-вану, божеству-дракону, покровителю водной стихии. Если это не помогало, они отслуживали молебен в храме чэн-хуана, принося ему богатые жертвы и настойчиво требуя его вмешательства. Известно и еще одно любопытное обстоятельство: для жителей чужих районов, иногда оказывавшихся на длительные сроки оторванными от своего дома, в Пекине был создан специальный храм чэн-хуанов всех местностей к югу от Янцзы [739, 62—63]. В этом храме случайные гости Пекина с юга могли обращаться за помощью к божеству — для этого достаточно было совершить обычный обряд жертвоприношения перед табличкой с соответствующим наименованием.
Культ чэн-хуанов в китайских городах играл очень большую роль>92>. Ритуалы и обряды жертвоприношений в их честь занимали видное место в религиозной жизни жителей города. Дважды в месяц, 1-го и 15-го числа, чэн-хуану приносили регулярные жертвы. Трижды в год совершались более торжественные церемониалы, с участием всей городской верхушки. Кроме того, храм почти никогда не пустовал и в обычные будние дни: сюда всегда стекались толпы жаждущих помощи и покровительства, приносивших свои скудные жертвы и моливших о содействии. Даже под Новый год, когда все должники в стране были обязаны, по традиции, рассчитываться с кредиторами, именно в храме чэн-хуана обычно отсиживались те несчастные, которые не могли расплатиться.
В деревне эквивалентом чэн-хуана был божество-покровитель территории туди-шэнь (лао-е). В его функции также входило быть в курсе всех дел деревни, отвечать за них, заботиться о местных жителях и своевременно информировать высшие небесные и загробные инстанции обо всем случившемся. Словом, туди-шэни, как и чэн-хуаны, служили боже-ствами-чиновниками, божествами-посредниками между миром людей и миром божеств в пределах подведомственной им территории. Обычно глиняные фигурки, изображавшие туди-шэня и его жену, помещались в небольшой деревенской кумирне, возводившейся где-либо на возвышенном месте близ деревни. Фигурки туди-шэня и его жены находились в центре кумирни, а по бокам могли располагаться изображения или таблички с именами других божеств (Гуань-инь, Гуань-ди,. Конфуций и др.). В эту кумирню местные крестьяне приходили со своими мольбами и просьбами (обычно написанными на лоскутках красной материи) и скромными подношениями. С мольбами крестьяне нередко обращались ко всем богам сразу, однако перед своим деревенским божеством-покрови-телем они всегда останавливались особо. Его все обязаны были информировать о текущих изменениях в жизни деревни— о свадьбах, рождениях, смертях и т. п., а также обо-всех более или менее значительных событиях. Это и понятно, ибо отвечавший за судьбы своих подопечных туди-шэнь был обязан знать все. Нередко такие туди-лао-е, как и чэн-хуаны, имели свою «биографию», генетически возводившую того или иного из них к какому-либо историческому деятелю, знаменитому и удачливому в жизни земляку и т. п. [480, 58—63; 793, 527—528].