Отключив связь, военный трибун разразился такой заковыристой бранью, что видавший виды адъютант разинул рот, залившись краской до корней волос.
…Их срывали с привычных мест службы: срочно! Их гнали через всю Галактику к пункту сбора, откуда спецфлотилия должна была выдвинуться в Кровь — так теперь называли систему AP-738412 даже в официальных сводках. Из военных училищ, учебок и академий они прибывали на боевые корабли Лиги, зависшие в реперной точке вдали от оживленных трасс — кляня на чём свет стоит чиновничий произвол. Легат Квинт и примипил Лар с Тренга, обер-манипулярий Назон и центурион Плиний с Сеченя, центурион Май, манипулярий Реститут, обер-декурион Саллюстий… Полторы сотни инструкторов, матёрых волков абордажной пехоты.
И один вопрос на всех: какого фага?!
В кои-то веки судьба подкинула возможность использовать навыки ненавистных сборщиков ботвы во благо: провести операцию без лишней крови. Но бюрократы Лиги встали стеной — из плазматора не прошибёшь! Обучить за двое суток межрасовый контингент; обучить тому, на что у самих помпилианцев уходят месяцы и годы…
Хуже нет, когда боевые приказы отдают политики!
* * *
Тёплый ветер гонял пыль по улице, пустынной в этот ранний час. На углу, возле музыкальной школы, у водонапорной колонки, у дверей магазина, где красовалась табличка «Закрыто» — всюду возникали миниатюрные смерчики. Вставали, опадали; возрождались в десяти шагах. Те же самые? Другие? Какая разница?
Золину не было дела до смерчиков. Скоро ему уже ни до чего не будет дела. Он глянул на небо — смурное, непроспавшееся, сплошь затянутое тучами из слоистого свинца. Вспомнились пластины аккумуляторов: в детстве они с приятелями курочили старые аккумуляторы и плавили свинец на костре, чтобы отлить себе какую-нибудь прикольную штуковину. Детство кончилось, а свинец остался. Вон, полные небеса. Из-под нижней пластины, накрывшей горизонт, вынырнул алый краешек. Солнце подмигнуло Золину, и губы паренька тронула невольная улыбка. Порыв ветра швырнул в лицо горсть пыли, запорошил глаза. Проморгавшись, Золин вытер слёзы рукавом и вновь посмотрел на солнце.
Ничего, уже скоро.
У запертых дверей военкомата переминалась с ноги на ногу жиденькая очередь. Многие курили. Семнадцать человек, Золин — пятый от начала. Скорей бы открыли! Оставалось семь минут. Это если откроют вовремя. Нет, военные — они пунктуальные. Дисциплина и всё такое… По идее.
— Ты в какие войска проситься будешь?
Качок в короткой, по пояс, спортивной куртке обернулся к Золину. В ожидании ответа он глубоко затянулся сигаретой и выпустил облако густого, едкого дыма. Решив, что образ лихого парня сформирован не в полной мере, качок ещё и залихватски сплюнул, едва не забрызгав себе обувь.