на пружинах – дзинь дрень трень, трень брень дииинь, динь дзинь дооон,
динь динь.И запах в комнате тоже был другой. Пахло запасной комнатой и чужим мылом.
На дне чемодана лежала маленькая коробочка, которую Тиффани сделал мистер Кубик, фермерский плотник. Изящные поделки были ему не по плечу и коробочка была довольно тяжелой. В ней хранились… памятки.
Например, кусочек мела с окаменевшими остатками, что было большой редкостью. А также ее личная печать для масла (изображение ведьмы на метле), на случай, если ей придется здесь делать масло, и камешек с дыркой, который считался счастливым.
(Тиффани подобрала его, когда ей было семь лет, и тогда же ей рассказали это поверье. Она так и не смогла понять, как дырка в камне делала его счастливым. Но поскольку он сначала хранился у нее в кармане, а потом в деревянной коробочке, в целости и сохранности, то можно было считать, что ему повезло больше, чем его собратьям, которым досталось и от ног, и от проезжающих телег.)
В коробочке также лежала желто-синяя обертка с пачки табака Бравый Мореход, перо ястреба и древнее кремневое острие стрелы, тщательно обернутое в клочок овечьей шерсти. На Мелу таких было полно. Нак Мак Фиглы использовали их для наконечников своих копий.
Она расставила их на крышке комода, положила там же свой дневник, но комната не стала от этого более домашней. Они только подчеркнули ее одиночество.
Тиффани взяла в руки старую табачную обертку и клочок шерсти и понюхала их. Хотя запах был не совсем такой, как в старом пастушьем вагончике, но он был достаточно похожим, чтобы слезы навернулись ей на глаза.
Ей еще никогда не довелось проводить ночь за пределами Мела. Тиффани знала слово «ностальгия», и сейчас она размышляла, не было ли это чувство тем холодным, тонким ощущением, что росло в ней…
Кто-то постучал в дверь.
– Это я, – сказал приглушенный голос.
Тиффани спрыгнула с кровати и открыла дверь. Мисс Левел вошла с подносом, на котором были миска с тушеной говядиной и кусок хлеба. Она поставила поднос на маленький столик около кровати.
– Когда поешь, оставь его за дверью, позже я снесу его вниз, – сказала мисс Левел.
– Большое спасибо, – ответила Тиффани.
Мисс Левел задержалась в дверях.
– Так здорово, что будет кто-то, с кем можно поговорить, кроме самой себя. Надеюсь, тебе не захочется уезжать, Тиффани.
Тиффани с готовностью улыбнулась. Она подождала, пока не закрылась дверь и на лестнице не послышались шаги мисс Левел, и затем на цыпочках подошла к окну и проверила, были ли там решетки.
Что-то пугающее было в выражении лица мисс Левел. Оно было одновременно голодным и полным надежды, и умоляющим, и испуганным.