– Да, – произнесла мисс Левел.
– Вы понимаете, о чем я? – спросила Тиффани.
– О, да, – ответила мисс Левел. – Твоя бабушка жила в холмах предгорий…
– Нет, в холмах низин, – поправила ее Тиффани.
– Извини, в холмах низин вместе с овцами, а люди время от времени поглядывали на холмы и говорили друг другу: «А что бы сделала Бабушка Болит?», или: «Что бы сказала Бабушка Болит, если бы она узнала?», или: «А если Бабушка Болит рассердится?» – продолжала мисс Левел. – Верно?
Тиффани прищурилась. Верно. Она вспомнила, как бабушка ударила торговца, нагрузившего осла так, что тот и двинуться не мог, и пытающегося побоями стронуть его с места.
Бабушка редко прибегала к действиям. Она предпочитала слова, которых у нее было не так уж и много. Торговец настолько испугался ее внезапной ярости, что даже пикнуть не посмел.
Тиффани тоже испугалась. Бабушка, которая редко говорила что-либо, не подумав предварительно минут десять, быстрым, неуловимым движением дважды ударила негодяя по лицу. Известие об этом обошло всю округу, весь Мел. И на какое-то время люди немного помягче обращались со своими домашними животными. Даже спустя несколько месяцев после этой истории с торговцем, возчики, гуртовщики и фермеры по всей округе задумывались, прежде чем поднять плеть или палку. А что, если Бабушка Болит смотрит?
Но…
– Откуда вам это известно? – спросила она.
– О, я догадалась. По мне, она была ведьмой, кем бы она сама себя не считала. И я должна признать, хорошей ведьмой.
Тифани преисполнилась наследственной гордостью за бабушку.
– Она помогала людям? – спросила мисс Левел.
Гордости немножко поубавилось. На язык просился немедленный ответ – «да», но тем не менее… Бабушка почти не спускалась со своих холмов, разве что на Страшдество или к началу окота. Ее редко можно было увидеть в деревне, за исключением тех дней, когда опаздывал торговец, привозящий пачки табака Бравый Мореход. Тогда она в спешке и суматохе приходила в деревню, шурша своими черными, засаленными юбками, чтобы занять пригоршню табака у кого-нибудь из стариков.
Но не было человека на Мелу, начиная с самого Барона, кто бы не был чем-нибудь обязан Бабушке. И она делала так, чтобы люди отдавали свой долг перед ней другим. Она всегда знала, кто терпит нужду.
– Она заставляла их помогать друг другу, – сказала Тиффани. – Она заставляла их помогать самим себе.
Последовало молчание, и Тиффани услышала, как на дороге пели птицы. Птиц здесь было много, но она скучала по крикам ястребов.
Мисс Левел вздохнула.
– Не многим из нас такое под силу. Если бы