Мисс Левел постучала и, выждав приличное время, вошла. Тиффани услышала, как она поставила поднос на столик и почувствовала, как кровать затряслась, когда на нее сели.
– Я всегда считала Петулию очень одаренной девочкой, – немного помолчав сказала мисс Левел. – Вот повезет с ведьмой какой-нибудь деревне в один прекрасный день.
Тиффани не издала ни звука.
– Она рассказала мне все, – продолжала мисс Левел. – Мисс Тик никогда не упоминала шляпу, но на твоем месте я бы никому о ней не говорила. Госпожа Веторвоск могла бы так поступить, это очень на нее похоже. Знаешь, иногда бывает полезно поговорить о таких вещах.
Тиффани продолжала молчать.
– Конечно, это неправильно, – добавила мисс Левел. – Но будучи ведьмой, я очень любознательна и просто умираю от желания узнать побольше.
Это также не оказало никакого действия. Мисс Левел вздохнула и встала.
– Я оставлю суп, но если ты дашь ему остыть, Освальд попытается его забрать.
И она ушла вниз.
Минут пять в комнате все было неподвижимым. Затем миска с супом тронулась с места, позвякивая ложкой.
Тиффани высунула руку и вцепилась в поднос. Это постарался Третий Помысел: Первый и Второй Помыслы могли переживать сколько угодно, но что-то должно было помнить о том, что у тебя с обеда во рту маковой росинки не было.
После того как Освальд поспешно унес пустую миску, Тиффани легла на кровать и уставилась в темноту перед собой.
Последние дни она была слишком увлечена новизной незнакомой для нее страны, но шторм насмешек смыл интерес к новым ощущениям и тоска по родине ринулась заполнять освободившееся место.
Она скучала по овцам, по звукам и тишине Мела. Ей не хватало вида холмов из окна ее спальни, их черных контуров на фоне звездного неба. Ей не хватало… частицы самой себя…
Но они смеялись над ней. Они говорили – «Какая шляпа»? И они смеялись даже больше, когда она подняла руки, чтобы дотронуться до невидимых полей и не нашла их…
Она трогала ее каждый день в течении восемнадцати месяцев, а сейчас шляпа пропала. И она не могла сделать запутку. И у нее было только зеленое платье, тогда как другие девочки носили черные. А у Аннаграммы к тому же еще было полно украшений, черных и серебряных. И у всех остальных девочек были с собой запутки и очень красивые. Кому какое дело, что они годятся лишь для красы?
Возможно, она вовсе не ведьма. Ну да, она победила Королеву Фей с помощью маленьких синих человечков и воспоминаний о Бабушке Болит, но она не применяла магии. Она сейчас и сама понять не могла, что же она такое тогда сделала.
Она помнила, как почувствовала что-то, сходящее вниз, сквозь подошвы ее ботинок, сквозь холмы и года, и как оно вернулось, громко рыча от ярости, сотрясающей небеса: