Съехав с дороги, они остановились, но бородатый мужчина, по-видимому вожак, поднял руку и натянул поводья своей лошади. Остановилась вся ватага, подняв новые клубы пыли. Адам заметил, что они были хорошо вооружены ружьями и саблями. На некоторых была форма национальных солдат, хотя они оторвали знаки различия, и Адам понял, что это мятежные сипаи.
Вожак обратился к ним на хинди. Адам показал на свое горло, потом на Эмилию. Она ответила на хинди. На мгновение наступило молчание. Вожак подозрительно смотрел на Адама, который несколько раз кашлянул. Потом бородач подъехал к Адаму вплотную и, приставив саблю к его груди, опять начал что-то тараторить на хинди. Эмилия отвечала ему, гневно возвысив свой голос. Мужчина наклонился и провел пальцем по щеке Адама. Несомненно, он пытался удостовериться, не перекрашена ли она. Потом он схватил Адама за шиворот, порвав на нем рубашку, — обнажилась часть его груди. Он внимательно рассмотрел грудь Адама, и тот поблагодарил Господа и предусмотрительность Лакшми, которая покрыла краской все его тело.
Мужчина ухмыльнулся. Он повернулся к спутникам, что-то крикнул и вонзил шпоры в бока лошади. Ватага рванула дальше, оставив Эмилию и Адама в облаках пыли.
— Он думал, что вы ангрези, потому что не разговариваете, — объяснила Эмилия. — Если бы ваша краска не оказалась столь замечательной, они бы прикончили нас обоих.
Адам стер пот со своего лба.
— Я обязан вам своей жизнью, — сказал он.
Она взглянула на него и заметила:
— Я не позволю вам забыть про это.
— Расскажите мне о своей жене, — попросила Эмилия на следующий вечер, съев дахи бара, которое они купили у уличного торговца в соседнем городишке Султанпуре, в центральном штате Индии Уттар Прадеше. Эмилия и Адам сидели в роще чинар и ужинали при свете луны. Было почти десять вечера. Лошадей они привязали к одному из деревьев.
— О моей жене? — повторил Адам, заканчивая свою порцию дахи бара — смеси бобов, йогурта, специй, сдобренных манго, — завернутой в большие листья. — Почему это вас заинтересовала моя жена?
— Ясно почему — меня интересуете вы. Красивая ли она?
— Сибил? Да, она красавица.
— Вы любите ее?
— Ну, Эмилия… Думаю, что это слишком личный вопрос.
— При сложившихся обстоятельствах не могу себе представить, какой вопрос не носит личного характера!
— Вы в чем-то правы. Давайте скажем так: думаю, что моя жена — настоящая дама, женщина утонченная и благородная.
— Но вы не ответили на мой вопрос. Любите ли вы ее?
Адам вздохнул.
— Я восхищаюсь ей, — наконец произнес он. — Я уважаю ее. Меня даже влечет к ней.