— Да, и одному Господу известно, что они делают с европейцами, капитан, — отозвался лейтенант Ангус О'Гилви, белокурый уроженец Глазго, который стоял рядом и тоже смотрел в бинокль.
— Проклятый Уилер! — воскликнул Брент. — Ну, разве можно было довериться Нана Саибу. Позволить ему и его проклятым головорезам взять под охрану казначейство только потому, что у нас мало людей… Я сказал ему, что он помещает раковую опухоль прямо в кишечнике Каунпура.
Час назад пришло сообщение о том, что Нана Саиб перешел на сторону мятежников в Каунпуре, предал генерала Уилера и англичан, которым он лживо клялся в верности. Укрепленный военный городок состоял из двух главных казарм красного кирпича, каждая вместимостью по сто человек. Одна казарма была с покатой крышей, другая, на которой стояли Брент и О'Гилви, — с плоской, выложенной плитками. Наряду с несколькими другими хозяйственными зданиями, в городке виднелись несколько незаконченных бараков, окруженных хлипкими лесами из бамбука. Весь городок был окружен рвом и четырехфутовым земляным валом, работы на котором еще не были завершены. Городок разбили на открытом месте, на песчаной равнине, к востоку от Каунпура, примерно в миле от реки Ганг. Все в Каунпуре знали, что город находится на грани бунта, и поэтому слабо укрепленный военный городок, открытый со всех сторон и законченный лишь наполовину, считался самым ненадежным местом для европейцев. В течение нескольких дней из Каунпура шел поток людей, ищущих безопасности в бараках военного городка. Мужчины, женщины и дети, неся с собой посильное количество провианта, теперь забили бараки, надеясь отсидеться здесь во время мятежа под защитой индийской армии — или тех ее остатков, которые еще сохранили лояльность. В качестве одного из старших офицеров городка Бентли Брент наблюдал за толпами сбитых с толку, запуганных людей, которые тянулись по равнине под безжалостно палящим солнцем, и предчувствовал неладное. Он знал генерала Уилера как удивительно благодушного человека, который передал Нана Саибу не только казначейство, но и сделал запасы всего на двадцать пять дней. Он был уверен, что «неприятности» дольше не продлятся. Жена генерала была из местных жительниц, и это создавало у него фальшивое чувство безопасности. Бентли Брент определенно считал Уилера круглым идиотом.
В Каунпуре на главной улице города Кандни Чоук Нана Саиба приветствовали как героя сотни туземных жителей. «Нана Саиб! Нана Саиб!» — скандировали они снова и снова, водоворотом кружась вокруг его коня, поднимая вверх сжатые кулаки, а чаще всего ружья и сабли. На жаркой, забитой народом улице попахивало бойней. Торговцы шелком и серебром, магазины которых выходили на Кандни Чоук, стояли в дверях своих лавок или под навесами витрин, и кричали вместе с другими. Нана Саиб, одутловатое, вспотевшее лицо которого разгорелось от возбуждения, помахал руками, призывая к тишине. Через некоторое время шум несколько стих, и он смог говорить.