Когда они остались одни, Адам повернулся к Эмилии.
— Даже не верится, что вы можете поступить так глупо, — заметил он.
— Глупо? Какой вы противный! Я тут хлопотала, потратилась, чтобы угостить вас, а вы ведете себя, как грубиян.
— Что заставило вас решить, что меня можно угощать вот таким образом?
— Ну, все герои романов, которые я читала, хотят, чтобы их угощали таким образом.
— Каких книг? Которые вы берете в общественной библиотеке?
— Конечно. Библиотека мистера Муди одна из самых крупных. Папа сердится на меня, потому что я задерживаю книги и меня штрафуют.
Адам уставился на нее, потом рассмеялся. Эмилия, золотистые кудри которой рассыпались колечками, вся напряглась.
— Мне хотелось бы знать, что тут смешного? — спросила она.
— Мне не хотелось бы говорить вам этого, но смешны вы сами. Я не знал, что вы начнете имитировать сцены из бульварных романов, которые читаете…
— Они не бульварные! Они романтические! Мне просто не верится, что вы можете вести себя так! Разве я не красива? Это платье обошлось папе в приличную сумму. Почему у вас не вскружилась от меня голова? Почему вы не заключаете меня в свои объятия и не покрываете меня поцелуями? Знаете ли вы, во сколько мне обойдется этот обед? Я заложила свое жемчужное ожерелье, чтобы оплатить его.
Адам вздохнул.
— О Господи… возьмите ожерелье из заклада. Я дам вам денег…
— Мне не жалко своего жемчужного ожерелья! Я хочу вас! Неужели вам это непонятно? С первого мгновения, когда я вас увидела, я безумно влюбилась в вас. Вы знаете, что я притворно не скромничаю — видит Бог, я откровенна с вами. Мне все равно. Адам, вы один у меня на уме. Все мои грезы связаны с вами. Единственное, чего я хочу в жизни, — это чтобы меня обнимали ваши сильные, мужественные руки. Единственное, чего я хочу — это вашей любви.
На мгновение у него появилось искушение — девушка была так красива! Потом он обернулся и посмотрел на кушетку возле двери. На ней лежали пальто и шляпка цвета слоновой кости. Он подошел к кушетке, взял вещи и принес ей.
— Одевайтесь, я отвезу вас домой.
— Нет!
— Эмилия, вы играете с огнем! Неужели вы не понимаете, что компрометируете себя и меня?
— Наплевать! Ничего нет важнее любви!
— Вы ошибаетесь, — спокойно возразил он. — Существует много вещей, которые важнее любви.
— Назовите хотя бы одну.
— Назову сразу несколько: честь, достоинство, самоуважение.
Она засмеялась.
— О Господи, Адам! С вашей-то репутацией вы осмеливаетесь говорить мне подобные вещи! Я не думала, что вы лицемер!
— Да, вероятно, я лицемер. И если бы я не извлек уроков из своей собственной жизни, то, возможно, сделал бы то, что вы хотите. Но мне хочется думать, что я все-таки извлек для себя урок.