– А теперь?
Ничего «такого» я упорно не видела.
– Да ведь это же ваш портрет, – поднося книгу прямо к моему лицу, ласково сказал Эд. – Узнаете?
Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Мой портрет? Он сказал, МОЙ портрет? Да я совершенно не похожа на Марину Мнишек! Неужели у меня такой длинный нос? И такие высокие скулы? И такие рысьи глаза? И… и такой надменный взгляд?
– Ничего подобного, – воинственно ответила я двум спятившим американским мужчинам. – Ничего общего.
– Ну, не будем спорить, – миролюбиво пропел любитель-коллекционер и нацепил на свой мясистый крупный нос, которому позавидовал бы сам Сирано де Бержерак, модные очки в тонюсенькой оправе.
– На книге нет особой царской печати, текст написан от руки на старой латыни, – объявил он минуту спустя, аккуратно пролистывая книгу и обращаясь к Джону. – Многомиллионной ценности книга не представляет, но раритет несомненный.
– То есть за такую вещь никогда не разгорятся драки и не совершатся убийства? – как бы в шутку спросил Мур.
– Не думаю, – задумчиво протянул Эд. – Хотя…
– Да?
– Для определенной группы людей сия вещь может представлять интерес и несомненно стоить денег.
– Какой группы людей?
Я тихонько сжала колено Джона. Разговор стал напоминать допрос в полицейском участке. Спокойнее, Мур, спокойнее. Этот коллекционер все расскажет сам, без нажима с твоей стороны.
Джон понял меня. Потушил в глазах хищнический блеск и выдавил скупую улыбку.
– Сама по себе книга не представляет собой нечто супержелаемое, как я уже сказал, но есть одно «но», – продолжал неторопливо вещать Эд. – Вы знакомы с предположением о существующем тайном польском обществе, которое собирает все материалы, связанные с Мариной Мнишек?
Мы отрицательно покачали головами.
– Никогда не слышал о таком, – пробормотал Мур.
– Марина, как вы знаете, приехала в Москву из Польши и венчалась с Дмитрием I Самозванцем, который выдавал себя за сына Ивана Грозного. Она родила Дмитрию или «Лжедмитрию», как его стали называть, сына Ивана…
– Которого современники, а за ними историки прозвали «воренком», – нетерпеливо влезла я. – С приездом Марины и Лжедмитрия в Москву в России начались так называемые «смутные времена». Закончились же они только после казни Лжедмитрия II и воцарения новой династии Романовых. Сына Марины повесили, Марину уморили голодом в заточении, смута закончилась, войну погасили, престол занял набожный отрок Михаил Романов. Все счастливы и возносят молитвы за новоизбранного государя. Но какое отношение вся эта история имеет к тайному польскому обществу?