– Вывод спорный, но допустим, – нахмурился мутант. – Только почему ты к одному Сашку докопался тогда? Давай уж с меня начинай. Я вообще подозрительный – жуть! Ни на кого не похож, ничего якобы не помню. А сам в огне почти не горю и в воде совсем не тону. Причем тот же огонь силой мысли вызываю. В темноте вижу, с волками – как с щенками слепыми расправляюсь. Это, по-моему, куда более странно и подозрительно, чем какой-то там плащ!
– Но ты… – начал было Пистолетец, однако Глеб уже разошелся:
– Давай, чего уж там, предположим, что я вообще инопланетянин! Меня высадили на Землю межпланетные агрессоры, чтобы я уничтожил тут остатки цивилизации. Сейчас до Устюга доберусь, найду ядерные заряды – хлоп! – и нет больше Устюга. Потом пробегусь до Вологды, а там, глядишь, и до Москвы – что мне стоит?… Ну, чего молчишь?
– Ты и правда странный, да, – опустил голову лузянин. – Но ты шлиском странный. Такого бы не послали. Сделали бы бошле похожего на велочека. Чтоб никто не задопозрил… Хотя… ты сегодня и прадва про звезды горовил…
– Вот видишь!
– Но это так… Ты лучше скажи… Ты ведь сегодня вспомнил что-то еще? – Пистолетец опять не сделал ни одной ошибки в словах, и у Глеба неприятно заныло под ложечкой.
– Что я вспомнил? – спросил он, и тут вдруг понял: да, действительно вспомнил! Только что. Сказал ведь Пистолетцу, что пробежится до Вологды и до Москвы. Причем, сделал это, совершенно не задумываясь. А ведь еще совсем недавно, увидев эту надпись на «галере», никак не мог вспомнить, что же означает это слово. Сейчас даже смешно: как можно было забыть про Москву?… И он сказал: – Да, кое-что вспомнил.
– Что? – насторожился Пистолетец.
– Что такое Москва.
– А чего ее всмопинать? Она же сгорела.
– Я не про «галеру», а про город. Столицу России, если тебе это о чем-либо говорит.
– Горовит, – отмахнулся лузянин. – Но я не про это. Я спрашиваю: всмопнил ли ты, кем ты был?…
– Ничего я не вспомнил, с чего ты взял?
– Ты так управлялся с атвоматом, будто… Да что там! Ты точно дежрал его в руках рашьне. И не один раз. А твои сапоги точно такие же, как у махровников.
– Вот, – выдохнул Глеб. – Наконец-то договорились до истины. Конечно же, я храмовник. Это они меня сюда заслали, разведать, сколько у «диких» незаконных детей… Послушай, дружище, как ты смотришь на то, что я тебя сейчас придушу?
Видимо, в голосе мутанта было что-то такое, что Пистолетец вскочил и, предостерегающе выставив руки, попятился в сумрак. Прямо к реке. Еще бы пара шагов – и оказался в воде.
– А ну, на место! – рявкнул, забывшись, мутант. Поднялся, дотянулся до лузянина и мощным рывком вернул его к себе. А потом зашипел, горячо и проникновенно: – Этого гнусного разговора не было, понял? И если опять станешь за кем-нибудь из нас шпионить, я собственноручно утоплю тебя в первой попавшейся луже. Очень не по-человечески тебя уничтожу, поверь мне. И заруби на своем облезлом носу: если мы вместе, то вместе до конца. А если так, то каждый должен верить, доверять двум другим, как самому себе. Не можешь, не хочешь – уходи! Прямо сейчас. Пока и правда не придушил…