Глеб переводил взгляд с города на друзей и обратно. Вот он – Великий Устюг! Они дошли, дошли! Несмотря на все опасности и трудности, несмотря на то, что должны бы уже не раз умереть: утонуть, сгореть, погибнуть от яда насекомых, от зубов и когтей хищников-мутантов, от топоров, вил и кольев «диких»… Дошли!.. Грязные, чумазые, обгорелые, оборванные… Пистолетец и так-то не был толстяком, а сейчас исхудал так, что пиджачишко словно на пугале болтается. А щетиной оброс – лицо уже мало чем от Глебова отличается. Сейчас бы кто-нибудь увидел его из прежних знакомых – не узнали бы ни за что! Разве что по рукам.
Когда первая волна эйфории схлынула, мутант спросил у своих спутников:
– Что будем дальше делать? Через реку поплывем? Одежду опять на бревнышко – и…
– Чтобы я снова унотул? – замотал головой Пистолетец. – Здесь-то глукобо и река шире.
– Ну, мы могли бы до ночи найти и связать пару-тройку бревен. Тебя на этом плотике вместе с одеждой и переправили бы.
– Почему до ночи? – спросил Сашок. – Мы что, ночью поплывем?
– Так говорили же в Ильинском… – начал Глеб, но спохватился: – Ах, да, тебя же тогда еще с нами не было. В общем, в Устюге разрешается жить, и вообще находиться, только зарегистрированным мутантам. За этим строго следят патрули храмовников. А ночью от патрулей, как я думаю, спрятаться проще.
– Зато ночью самих партулей больше и смотрят они тщалетьней, – нахмурился старший лузянин.
– Откуда ты знаешь? – глянул на него мутант.
– Я не знаю, я так думаю. Это же голично… логично, в смылсе.
– А может логичней попросить, чтобы нас перевезли? – спросил вдруг Сашок.
– Кого? На чем? – одновременно спросили Глеб и Пистолетец.
– А вон, с лодки двое рыбачат, – кивнул направо паренек.
Мутант с лузянином посмотрели туда, и Глеб разглядел вдалеке суденышко, в котором и впрямь сидели два человека.
– С чего ты взял, что они рыбачат? – поинтересовался мутант.
– Так у них же удочки в руках, – удивился юноша, и Глеб в очередной раз поразился остроте его зрения. Мутация, что ли, такая? Если да, то весьма полезная.
– Но если это «дикие», то они нас ни за что не повезут, не станут рисковать, – сказал он.
– Вряд ли «дикие» стали бы волить рыбу так близко от рогода, – высказал дельную мысль Пистолетец.
– А если это храмовники?
– Вряд ли махровники стали бы волить рыбу, если на них баротают морозовцы. И масок на них нету.
– Ну, хорошо. Допустим, это морозовцы. Допустим, они нас перевезут. Но патрули-то от этого никуда же не денутся!
– А куда денутся патрули, если мы переплывем реку сами? – спросил, усмехнувшись, Сашок.