Девочка скрылась в кустах, и вскоре вышла оттуда уже одетой. Правда, назвать одеждой напяленный на тощее детское тельце грубый, грязный мешок с прорезями для головы и для рук было не совсем корректно, но все-таки…
Глеб стал прикидывать, сколько лет может быть этому «хвостатому чуду». Он бы дал ей не больше десяти. Но, учитывая чрезмерную худобу, реальный возраст девочки мог оказаться на два, а то и на три года больше. Однако в любом случае это был ребенок! А иметь детей, как верно заметил Пистолетец, «дикие» мутанты не имели права. Так в чем же тут дело?…
Между тем девочка нерешительно приблизилась к Пистолетцу. Остановилась шагах в пяти от него и спросила, покосившись в сторону плота:
– А пошто он такой страшный-то шибко?
– Кто, Глеб? Ну-уу… не знаю. Он же тум… мутант. Я вот – немножко, – вновь поднял лузянин ладони, – а он – больше чуток. Или ты не знаешь, кто такие мутанты?… – подозрительно прищурился Пистолетец. – Сама-то, вроде, не из наших… Откуда ты такая звялась?… То есть, взялась, а?
– Я тоже мутант, – потупилась и покраснела девочка. – Только не видно… под этим, – встряхнула она свое «платье».
– А ну, покажи!
– Нет! – отступила на пару шагов «русалка».
– Ну, ладно… – смутился Пистолетец. – Это я… так. Тогда скажи: что ты делала в реке и вообще – почему ты здесь?
– Сперва ты скажи, откель вы и что тутока делаете?
Лузянин, ища поддержки, обернулся к плоту. Глеб кивнул: рассказывай.
– Мы из разных мест, – не стал вдаваться в подробности лузянин. – Это нежав… неважно. Важно, что мы все мутанты. А здесь мы сейчас помоту, что плывем в Устюг. Дела у нас там…
– Возьмите меня с собой! – умоляюще вытянула руки девочка.
– Нет, это очень опасно, – помотал головой Пистолетец. – Нас там могут убить.
– А тутока меня точно убьют!
– Почему?
– Ты же сам говорил… Нельзя мутантам детей. А я дите и есть. Приплывут те, плохие, – и убьют.
– Не убили же до сих пор!
– Так меня мамка с папкой в голбце [7] да на повети прятали… А потом папка утоп, а опосля мамка застудилась да померла. Одной мне никак… – начала всхлипывать девочка.
– Ну… – замахал руками растерявшийся Пистолетец. Все слова разом вылетели у него из головы, и он не нашел ничего лучшего, чем спросить: – А здесь-то ты как?…
– Я ночью в огород выползла – моркошки потаскать. Глядь – огонек у реки мыргает. Я и смекнула: а ну кто в город плывет? В Устюге-то, мамка сказывала, такие, как мы, шибко дородно [8] живут… Я и пошла сюды. Где бегом, а где ползком… Угваздалась [9] вся. В кусты забралась, вас послушала… Не сразумела только ничо, да и уснула быстро. А светать стало – я помыться в реке схотела – шибко грязная была. Тебя-то сперва не узрела…